Не мой вариант. Ильза Мэдден-Миллз

тебе придется проникнуть ко мне в пентхаус. С частным лифтом это проблематично.

      – Не стоит недооценивать упорство южанки, преследующей свою цель, – предупреждаю я его со смехом.

      Я знаю, где он живет. Никогда там не была, и все же…

      Он выпрямляется и снова богатырски возвышается надо мной.

      – Мгновенное выздоровление! Тебе полезно падать на четвереньки. Знаю, я всегда так действую на женщин.

      Я так закатываю глаза, что становится больно. Не помню, упоминала ли я его нахальство.

      – Правда, из этого правила есть одно исключение – ты, – оговаривается он. – Тебя ничего не смутит.

      Ну-ка, ну-ка… Что такое он говорит?

      Я напрягаюсь, пытаясь расшифровать услышанное. Кажется, до меня дошло: он причислил меня к той же категории, что и все остальные. Мне должно быть все равно, но почему-то мне больно это слышать.

      Я нервно сглатываю.

      – Точно, это обо мне. Меня ничто не смутит: холодна, как лед.

      Он недоуменно морщит лоб.

      – Подожди, я совсем другое имел в виду…

      – Не надо, я все поняла. Лишена эмоций, практически робот. Непробиваема. Забывчива. Невосприимчива к мужской сексуальности.

      Он склоняет набок голову и складывает губы трубочкой, как будто погружается в раздумья, потом сует руки в карманы джинсов – так он показывает, что ему не по себе. Уж я-то знаю – в наблюдательности мне не откажешь.

      – Таких мыслей у меня не было. Я хотел сказать совсем другое: что ты не такая, как другие девушки… Ладно, проехали, – он открывает рот, закрывает, ничего не добавив, потом все же произносит: – По-твоему, я сексуальный?

      – Ну, знаешь ли… Нет.

      На его лице ничего не прочесть.

      – Тем лучше.

      – Для меня ты староват.

      Он фыркает, я не могу удержаться от улыбки, видя его удивление. Все-таки мне удалось задеть его за живое.

      – Мне двадцать восемь, а ты что думала? Четыре года разницы – разве это много? – он ерошит себе волосы, но это не делает их менее сексуальными: в темно-шоколадной копне по-прежнему мерцают синие огоньки. Черт бы его подрал, он красавчик, как ни старается это скрыть.

      Я заставляю себя безразлично пожать плечами.

      – Возраст неважен, главное – быть моим человеком. Требований три: учебники, твид, застенчивость. А теперь полюбуйся на себя: от тебя за милю разит рок-звездой.

      И, конечно, губы. Я бы целую книгу посвятила его губам нежно-розового цвета, роскошному контрасту между ртом и суровыми скулами, пухлой нижней губке, глубокой V-образной выемке на верхней.

      – Умница! Держись подальше от таких, как я, красотка, – он ослепляет меня своей фирменной улыбкой. Мы с ним, без сомнения, друзья. «Красотками» он кличет всех, включая мою мать и тетю Клару.

      – Ммм… – я неуверенно киваю.

      – Ковбой – твой кавалер? Он остался где-то там, когда я повел тебя сюда. Могу за ним послать.

      Он делает шаг от меня, как будто и впрямь готов отправить кого-нибудь за Родео. Я издаю стон.

      – Только