Не мой вариант. Ильза Мэдден-Миллз

моей бабушки!

      У него падает челюсть, но, прежде чем он заорет, я мчусь наверх.

      На бегу я прикидываю, что у меня будет секунд сорок. С одной стороны, этого мало, с другой – вполне безопасно.

      Десять секунд… Ни на кофейном столике, ни под подушкой жемчуга нет.

      Двадцать… На кухне, где я откупоривала вино, его тоже нет.

      Я вбегаю в спальню, бросаю взгляд на учебники на письменном столе, на одежду на кровати. Ничего! Меня охватывает отчаяние, смешанное со страхом.

      Тридцать секунд. Объятая дымом, я забегаю в ванную, пинком распахнув дверь, шарю среди лосьонов, духов, косметики. Срываю с крючка полотенце и закрываю себе рот. Все хорошо! У меня замечательные легкие бегуньи. Но бабушка… Сначала умер папа, потом она, и все стало по-другому. Она ежедневно надевала этот жемчуг, она его любила, любила его трогать. Я не была бабушкиной любимицей – она отдавала предпочтение Елене; но мне все равно хватало ее любви.

      Сорок… Я выбегаю из комнаты и мчусь к двери, глядя на дым, поднимающийся снизу, как приливная волна. Глаза слезятся, меня душит кашель. Нет, туда уже нельзя, неизвестно, что ждет меня там. Может, огонь, может, дым, способный меня удушить, пока я буду спускаться. Меня тошнит, такое ощущение, словно я наглоталась горячего асфальта.

      Схватив рюкзак, я бегу в спальню и забираю ноутбук, телефон, кошелек; вот и кухня, рука тянется к шпингалету окна рядом со столиком. Издали доносятся завывания сирен, уже видны белые и красные сполохи.

      Я вылезла на крохотный балкон и смотрю вниз. Я мигом промокаю от дождя, небо прорезает молния. Не хватает только удара током в тот момент, когда я поставлю ногу на железную ступеньку пожарной лестницы. Совершенно не хочется упасть с высоты сорока пяти футов. И все же я говорю себе: «Я не боюсь».

      Я закидываю на плечо мокрый рюкзак, отвожу от стены и толкаю под дождь лестницу и слышу, как жалобно она лязгает, раскладываясь. Она заржавела, но обязательно меня выдержит. Я – девушка, у которой всегда есть четкий план. Въехав сюда, я в тот же день проверила все выходы.

      Трепеща от страха, я спускаюсь по шатким ступенькам, отчаянно цепляясь за них и считая кирпичи, мимо которых ползу вниз.

      Сорок пять футов. Мне это по плечу.

      Руки деревенеют. Одна нога медленно ползет за другой. Еще и еще.

      Ветер пытается сбросить меня с лестницы. Правая рука хватает пустоту, но ее сила передается левой. Целую минуту я ловлю ртом воздух и унимаю сердцебиение. Воздух упоительно свеж – спасибо и на этом. Я поправляю рюкзак и возобновляю спуск. Примерно на половине пути я начинаю слышать свое имя сквозь оглушительный тарарам, сирены и дождь. Нет, я не стану смотреть вниз, это помешает спуску. Я ползу вдоль боковой стены дома и не вижу, что происходит со стороны фасада, только слышу приказы пожарных. Вижу краем глаза мчащуюся внизу «Скорую». «Все нормально», – говорю я себе, при тушении пожара всегда присутствуют медики.

      Вот и второй этаж с огромным окном от пола до потолка, старинное волнистое стекло, которое так любит Миртл. Всего в нескольких