Вижу вас из облаков. Анна и Сергей Литвиновы

этажа скатился худенький, бледный мальчик. С надеждой бросился к Тане:

      – Вы от мамы?

      – Господи, да ты совсем, что ли, помешался? – разозлился Максим. – Это просто тетя. Пришла с тобой поиграть.

      – А зачем ей со мной играть? – серьезно спросил ребенок.

      Садовникова улыбнулась:

      – Чтобы ты не скучал. Пока мамы нет дома.

      – Вы какая-то дальняя родственница? Или папа вам деньги будет платить?

      – Дмитрий, слишком много вопросов, – строго сказал отец. – Покажи тете Тане свою комнату.

      – Ну… пойдемте.

      Они поднялись на второй этаж. В детской полный шкаф книг, на тумбочке малышовый учебник английского и потрепанные «Денискины рассказы».

      Таня с сомнением взглянула на кроху:

      – Ты уже читать умеешь?

      – Конечно. Я осенью в школу иду! – Он взглянул умоляюще: – А вы мою маму видели?

      – Да, – кивнула Таня.

      – И как она?!

      – Она… она пока не пришла в себя.

      – Но долго еще ждать?

      Садовникова потупилась. Врать нельзя, правду сказать – совсем невозможно.

      У Мити на глазах выступили слезы. Он прошептал:

      – Я подслушал… папа говорил… мама скоро умрет?

      – Ерунду ты подслушал, – взорвалась Татьяна. – Чего твоей маме умирать? У нее стабильное состояние. Просто без сознания пока.

      – А когда же она наконец поправится? – требовательно спросил мальчик.

      – Нужно время, – промямлила Садовникова.

      – Лично мне мама говорит, что уже скоро.

      – Это как она тебе говорит?

      Митя взглянул насмешливо:

      – Может, она и без сознания, но ко мне приходит. Почти каждый день.

      – Во сне?

      – Почему во сне? По-настоящему. Иногда только слышу ее. А бывает, что и вижу.

      – Не поняла…

      – Вчера я пускал бумажные самолетики, и один залетел на шкаф. Я стал доставать, но со стула дотянуться не мог. Тогда табуретку на него поставил, а она шатается. И тут голос: «Не смей туда лезть!» Прямо четко мамин! А позавчера я плакал ночью, и мама меня по спине гладила. Обернуться и посмотреть я испугался, но руки точно ее. Даже пахли кремом, которым мама всегда их мажет. Тогда она и сказала: «Потерпи совсем чуть-чуть, я уже поправляюсь».

      Таня в мистику не верила, но силу материнской любви даже закоренелые материалисты признают. Есть документально подтвержденные случаи, когда умершие женщины своих детей реально оберегали от бед.

      А у Жени – всего-то кома, поэтому какая-то ее субстанция запросто может присутствовать дома, приглядывать за сыном.

      Садовникова поежилась. В присутствии (даже чисто гипотетическом) чьей-то души ей было неуютно.

      Она спросила нарочито бодро:

      – Во что будем играть?

      Митя смущенно улыбнулся:

      – А ты не можешь меня сначала чем-нибудь покормить?

* * *

      Таня детей побаивалась. Кривилась, когда в супермаркетах или самолетах чьи-то отпрыски начинали скандалить, и очень боялась, что