Детство 2. Василий Панфилов

Не заметил, а выболтал куда больше, чем хотелось бы. Вроде и не деревенский мальчишка, который по городу с открытым ртом бродит попервой, а всё едино, разговорился.

      О само важном смолчал, канешно. Попаданство там моё, денежки у учителок и прочее. Но и так лишнево наговорил, а Санька и подавно – всё превсё о нашей деревенской жизни! Ни о чём не умолчал, даже деревенских забияк и злопыхателей как есть обрисовал. Но то ему не в вину, сам не шибко лучше.

      Поездка ета, да воздух морской, да расспросы. Так и не добралися вчера до моря, хотя планы какие были, у-у! Поужинали, да еле-еле до подвальчика своево добрались. И ничево не мешало – ни разговоры с песнями во дворе сильно за полночь, которые сквозь сон иногда слышал, ни духлый и сырой подвальный воздух, ни блохи кусучие. Выспался!

      – Утро? – Сонно спросил Санька из-под тонкова одеяла.

      – Оно. Да ранешнее совсем, тока-тока солнце всходит. Спи!

      – Не! – Взъерошенная голова друга высунулась из-под одеяла, – Ни в едином глазу!

      Сбегали к нужнику, умылись, да и штоб время не терять, разминаться начали. Составили топчаны один на другой, стол и стулья отодвинули, вот и место мал-мала появилось. Не так штобы много, почти впритык, но во двор выходить не хочу. А то шапито какое-то выйдет. Впервые на арене, ети!

      Суставчики да связочки прокрутили, я тока разогрелся, а Санька запыхался малость, потому как не привык ещё. Там, где мне разминка, ему устать хватит.

      Ну и занялись гимнастикой – Чиж чем попроще, а я всё больше такой… не то штобы акробатикой, но рядышком.

      На руки встать у стеночки, да поотжиматься вниз головой, потом попрыгать вверх из глубокова сида, ну и всё такое же. Хорошо позанимались! Не то што до пота, а чуть не до пены!

      – Ой! – Послышалось от окошка, – а што это вы делаете? Вы цирковые, да? А почему не сказали? А я тоже так хочу!

      Фирка отскочила от окошка и сбежала вниз по ступенькам, к нам в подвальчик.

      – А ещё покажи! – Затеребила она меня, – Ну, как назад прогибаешься, головой до пола! Пожа-алуйста!

      И глазами – хлоп!

      Ну, думаю, ладно, малявка надоедливая! И показал, значица – как на мостик становиться могу, да как на руках ходить, на шпагаты всякие. Опомниться не успел, как сперва сам показал, и вот уже учу девчонку на мостик становиться. А ничево так, гибкая! Привычки нет, ето видно, но гнётся как та лозина!

      Санька в сторонке сидит, да ухохатывается, дразнится!

      – Жених и невеста!

      – И што? – Остановилась Фира, – Завидно?

      И язык! Розовый.

      – Ну…

      – Фира! – Закричала сверху тётя Песя, – где ты там запропала? Тебя послали мальчиков за завтраком позвать, а не к рыбакам за уловом!

      – Сейчас! – А голосок-то какой звонкий! Ажно в ушах перепонки чуть не лопаются!

      – Ой, я снова? Прости! – Тронула она меня за руку и выскочила во двор, – Забыла! Меня Егор учил цирковому всякому! Получилось!

      – Цирковое ей! Ой-вэй! Не девочка, а позор почтенных еврейских родителей!

      Пока они там препирались привычно, перебудив