Закат казанского феномена. История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана. Асгат Сафаров

стены поглотили звуки выстрелов). Какие бы причины ни толкнули учёного на этот шаг, немолодой интеллигентный семейный человек посчитал расстрел пятерых ни в чём не повинных людей единственным достойным выходом.

      Что уж говорить о тех, кто интеллигенцией себя не считал, – ежемесячно милицейские сводки бесстрастно фиксировали по пятьдесят-шестьдесят убийств из разряда «бытовых». Если существуют социальные эпидемии, то к концу 90-х можно было говорить про настоящую социальную пандемию. Когда люди перестают понимать границы дозволенного, когда кажется, что результативней попросить помощи у соседа-братка, чем у официальной власти, когда проще заказать убийство близкого родственника, чем поладить с ним полюбовно. А что такого? Если другим можно, то почему мне нельзя?

      В посёлке Балтаси водитель местной прокуратуры несколько дней отравляет аккумуляторным электролитом пищу жены – она погибает в мучениях от интоксикации. В Елабуге 20-летний ублюдок вместе с приятелем душит свою 19-летнюю жену, чтобы не делить имущество при разводе. В Казани механик земснаряда, разозлившись на домашних, смертельно ранит ножом жену и убивает 4-летнего сына. При аналогичных обстоятельствах в Казани же во время семейного скандала от руки отца погибает годовалая девочка, получив ножевое ранение в шею. Казанская пенсионерка, устав от пьяных выходок внука, убивает его, а затем вместе с дочерью (между прочим, матерью погибшего) расчленяет тело, чтобы вынести из квартиры и закопать по частям. Плюс случаи абсолютно немотивированного, спонтанного насилия, когда праздничное застолье мгновенно переходит в резню или перестрелку.

      Мы были близки к той критической точке, после которой знаменитое «Чикаго 20-х» показалось бы милой детской сказкой.

      Нельзя сказать, что в МВД недооценивали ситуацию, – с моей точки зрения, бывший министр Искандер Галимов* всё делал правильно. В конце концов, и комплексная программа борьбы с преступностью, и знаменитый указ «О чрезвычайных мерах» появились при его непосредственном участии. И сама стратегия борьбы с бандами вырабатывалась при Галимове. Как профессионал он начал формироваться, что символично, именно на деле «Тяп-ляпа», будучи простым «опером» Приволжского РУВД, включённым в бригаду по расследованию этого дела. И он всегда был сторонником громких расследований, а не замалчивания. Так что мне казалось, что направление задано и не надо выдумывать ничего лишнего. Достаточно чётко сформулировать долгосрочную концепцию, предусматривающую вопросы и учётов, и критериев оценки, и ротации кадров, и профилактики коррупции…

      Так что революции делать я не собирался, а решил, что буду продолжать уже определившуюся линию, но произведу некоторые кадровые перестановки, в первую очередь в подразделениях криминальной милиции. Возглавить это направление в должности первого замминистра я пригласил Рената Тимерзянова. Надо сказать, что его назначение далось нам не так уж и просто, ведь по неписаному правилу, если министр внутренних дел – татарин,