Моя крушить!. Максим Гаусс

заревел я и, размахнувшись, изо всех сил всадил топор по самую рукоять. Чавкнуло.

      Бу-Гор, поняв, что первоначальный план накрылся, не придумал ничего лучше, как заорать:

      – За орду-у! – он громко повторил мой боевой клич и все орки, словно тараканы, размахивая оружием, посыпались из-за кустов. Ничего не понимающие толстяки принялись неуклюже вскакивать на ноги, реветь и выть. Правда, спросонья движения у них были вялые и медленные, что оказалось нам на руку. На лапу. Ну, вы поняли.

      – Огра убивать?! Ах! Мелкая наглая орка! – возмущенно проревел раненый мной огр, вскочил на ноги, огромной лапой откинул меня в сторону. Я, с треском ломая кусты, приземлился в густые заросли. Зарычав, вскочил на ноги и снова бросился на врага.

      В голове сам собой приклеился мотив:

      Моя крушить, моя ломать

      Моя всегда всегда хотеть пожрать

      Моя всегда служить вождю

      Сейчас вам бошки проломлю

      Моя не знать, любви, тепла

      Моя всегда хотеть война

      Всегда наточен мой топор

      Лок'Тар Огар, мы все помрем

      – Н-на, патла! – заорал я, снова ударив топором повернувшегося боком противника. Удар получился мощным, но неуклюжим – ну сражаться с топорами меня никто не учил. Как получилось, так и ударил. Отрубленная лапа полетела на землю. Зато огр, яростно взревев, изловчился и пнул меня ногой, так, что я снова начал набирать высоту. Приземлившись на землю, я очень ощутимо пропахал затылком пару метров, остановился, выдохнул. Наглотался пыли, но ничего – жить можно.

      Подняться не успел – раздались приближающиеся бу́хающие шаги и вдруг меня ухватили за ногу и, резко крутанув, снова швырнули в сторону.

      – Ах ты красная орка… Я тибя буду шатать!

      На этот раз я прилетел в скалу. Со смачным таким шлепком. Рядом приземлился кто-то из наших, но почему-то без головы.

      – Да что ж такое? Я же свирепый воин-орк, а не сопливый гоблин какой-нибудь. Я же вдвое, а то и втрое крупнее себя самого… Ну, точнее прошлого себя, еще в теле человека. А меня швыряют, как жалкую крысу?! Щас!

      Вскочил, отплевался, и с досадой обнаружил, что топора у меня больше нет.

      – Барриса! – раздался хрипящий голос слева. – Помоги!

      Я резко обернулся.

      В пяти метрах от меня, огр-часовой, сжимал в ручищах Краштуга, намереваясь сломать ему кости. Зрелище еще то – одна гора, сделанная из мяса, пытается раздавить другую, пусть и раза в два поменьше. Присутствовало стойкое ощущение того, что все это происходит во сне, а совсем не наяву. Красивый сон, яркий такой. Но получив пинка, я понял, что удар под зад был очень даже реальным.

      Взгляд упал на объеденную, запеченную на костре тушу. Подбежал, яростно зарычал и сдернул дрын с кольев. Стряхнув с него остатки копытного животного и, перехватив его как копье, ломанулся к той твари, что пыталась поломать Краштуга.

      – Падохни-и! – мой заточенный штырь проткнул огра насквозь. Здоровяк что-то булькнул, выронил орка и рухнул на колени.

      Бу-Гор