Личное дело. Мэри Х.К. Чой

сидим в тишине. Мамины ладони лежат на столе. Мои – у меня на коленях. Никто ничего не говорит и не ест в течение долгого времени. Мама пьет воду, словно в замедленной съемке.

      И тут, только представьте – она улыбается.

      – Вибраторы? – Мама накладывает в ложку еще больше макаронных бабочек.

      – Вибраторы.

      – Тогда понятно, почему у Дейли в голосовой почте был такой напряженный голос.

      – Мам, да он был фиолетовый. – Я выпучиваю глаза и пародирую хронический кашель директора.

      – Кто? Вибратор?

      – Нет. Вибраторы были розовые.

      – Розовые? – Мамина улыбка расплывается шире.

      – Розовые.

      – Боже. – Она откидывается на спинку стула. – И тебе пришлось идти и разбираться с этим?

      – Ага. – Она на удивление хорошо восприняла новость. – Фиолетовый Дейли, розовые вибраторы и еще мисс Запруда, с которой, клянусь богом, Рейн заигрывал, пока мы все там были.

      Мама опускает лоб на ладони.

      – И что мне с ним делать? – искренне спрашивает она.

      – Ну, его отстранили от занятий на неделю, пока не решат, как поступить, но у меня сложилось впечатление, что исключать его не собираются.

      – Ох и скользкий же он. – Она выплевывает слова, словно семечки. Потом короткий резкий выдох. Мама фыркает. Я отрываю взгляд от тарелки и вижу, что она смеется. – Кто вообще мог ожидать от него такое? – со смехом продолжает она. – Да никто и никогда. Хоть за миллион лет. Вибраторы?

      – Угу. – Я был бы счастлив, если бы мне больше никогда не пришлось слышать это слово от собственной матери.

      – Вибраторы! – восклицает она снова, потряхивая головой, а потом снова принимается за еду.

      Все это просто невероятно. Если бы я выкинул что-то подобное, мама сослала бы меня в Корею. Пока я рос, это была ее любимая угроза. Как будто бы интернат в стране, где готовят жареную курицу в меду и где Wi-Fi в сорок раз быстрее, – это наказание. Не стоит и упоминать, что мы с Рейном всю жизнь умоляли это сделать. Пожалуй, тот факт, что мы ни разу не были ни в Корее, ни в Пакистане, похож на ненадлежащее исполнение родительских обязанностей, с которым можно было бы пойти в посольство или типа того. Я представляю, как здорово бы жилось Рейну, отправь она его в Сеул. Зависал бы со всеми нашими кузенами, на которых мы подписаны в Instagram. Серьезно, Рейн и правда скользкий. Мелкий засранец.

      – Я могу чаще проводить с вами время, если это поможет, – предлагаю я. С этими словами из комнаты будто разом исчезает кислород, и мама закрывает глаза. Ее плечи опадают. Наша приятная беседа окончена.

      – Время тебе следует проводить в колледже. – Она сжимает зубы. – Кстати говоря, – начинает она. – Ты уже выбрал, что наденешь на встречу, назначенную на первое марта, на два часа тридцать минут?

      Я вижу, что она делает. Специально проговаривает дату и время, словно я забыл.

      – Да, я знаю, что надену на встречу, назначенную на первое марта. На два часа тридцать минут.

      – Пабло, – раздраженно одергивает она меня.

      Интересно, скоро ли она приплетет