Хроники спекулянта. В поисках утраченного антиквариата. Аркадий Шварцер

упырей, оборотней и прочие страсти.

      Яблоки ели только всем отрядом. Олег делил всё по-честному. Мы не голодали, но была в этих набегах на яблоневый сад такая романтика, что яблоки казались на редкость вкусными.

      «Наш» совхозный яблоневый сад был огромных размеров, но, видимо, урон, который мы ему наносили, в итоге стал заметным и ощутимым. Одной прекрасной тёмной ночью наш небольшой диверсионный отряд встретился с местными пионерами, которых, видимо, призвали охранять совхозный яблоневый сад. Была жестокая драка, но лес густой да ночка тёмная позволили нашей спецгруппе по захвату яблок без потерь вернуться на базу. Однако возникли нежелательные последствия.

      Утром следующего дня, когда весь лагерь собрался на традиционную пионерскую линейку, на трибуну вышли начальник нашего лагеря и начальник того самого совхозного яблоневого сада. Совхозник гневно тряс мешком, на котором моя мама предусмотрительно вышила красными нитками нашу фамилию. Меня вызвали из строя, заклеймили позором и всенародно исключили из лагеря. Несмотря на мои заверения, что я спал всю ночь в нашей палате и не мог знать, кто взял мой мешок. Может, у меня украли мешок, а потом кому-то продали. Короче, я уже тогда считал, что не пойман – не вор.

      Вызвали мою мать. Она приехала и разрешила проблему. Меня оставили в лагере. Но больше в яблоневый сад мы не ходили.

      Любовь

      Прочёл в интернете, что «информация на уроках полового воспитания для детей разного возраста должна подаваться соответственно возрасту и в той форме, которая будет понятна и доступна ребёнку».

      В один прекрасный день наш пионервожатый Олег Сергеевич Зубаков собрал нас, своих «любимчиков», и предложил вечером тихонько подкрасться к фургону, где хранились наши чемоданы. Там мы сможем понаблюдать в дырки, которых было достаточно в фургоне, как «это» делается.

      Мы не заставили себя ждать. И вечером мы увидели, как в фургоне на чемоданах наш пионервожатый Олег занимался любовью с посудомойкой Машей. Потом у всех мальчишек от возбуждения тряслись ноги и нам было неловко смотреть в глаза друг другу. Очень уж сильное впечатление на нас произвело это зрелище.

      Через несколько лет я случайно услышал любопытный рассказ нашего лагерного врача Бетти Соломоновны.

      Мы были в гостях у Ханиных, и она хохоча рассказывала моей матери: «Однажды ночью стучит мне кто-то в окно. Смотрю – пионервожатый Олег Зубаков в одних трусах.

      – Что случилось? – спрашиваю.

      – Маше плохо. Она без сознания. Скорее бежим к ней, – шепчет Олег.

      Одеваюсь и бегу за Олегом. Прибегаем к фургону, где хранились чемоданы пионеров. Заходим, а там лежит в обмороке голая посудомойка Маша с раздвинутыми ногами. Ты представляешь себе? Довёл девушку в любовном процессе до бессознательного состояния. Конечно, никто не пострадал, но каков мужик? Ты о таких случаях слышала?»

      Сила

      Олег Зубаков в то время был мастером спорта по тяжёлой атлетике в полутяжёлом весе