Хроники спекулянта. В поисках утраченного антиквариата. Аркадий Шварцер

больного. Вот пока идём, расскажу тебе одну историю из моей практики.

      Истеричка

      После войны я ещё много лет служил на Камчатке. И вот как-то перевели меня из одной части в другую. Меняли нас регулярно – сталинская политика. Я к тому времени занимал полковничью должность и был главным врачом полка. Приезжаю на своё новое место службы и принимаю дела у тамошнего военврача. А он оказался моим однокашником, вместе учились в мединституте. Он мне и говорит:

      – Эх, Изя, не повезло тебе страшно. У жены здешнего комполка регулярно бывают истерики. Её, конечно, можно понять: она не работает, скучища тут смертная, заняться ей нечем, вот и бесится. Минимум раз в неделю с ней случается истерический припадок: рыдает, кричит о своей загубленной жизни, ругает мужа последними словами, грозится покончить собой. Комполка, разумеется, вызывает меня. Обычно истерический припадок случается с ней часа в три ночи.

      Можешь представить? Я целый день с раннего утра до поздней ночи на ногах, не тебе объяснять, а тут ещё бессонная ночь, а то и две в неделю. Измотан до смерти. Сил уже никаких нет. Стал просить перевода, иначе понял, что скоро серьёзно заболею от такой жизни. Комполка вошёл в положение и помог. Ты уж прости, я же не мог знать, что тебя пришлют.

      – Ничего страшного, – отвечаю ему. – Честно говоря, особых проблем не предвижу. Езжай трудись и будь здоров.

      Приступаю к работе на новом месте. Работа военврача везде примерно одинакова, я её знаю прекрасно и сразу погружаюсь целиком в текучку, изучая и учитывая особенности вверенной мне конкретной воинской части.

      Проходит неделя. Как-то будит меня ночью вестовой:

      – С женой командира полка плохо. Просят вас срочно.

      Одеваюсь, везут меня к дому командира. Захожу: он встречает меня сам не свой, а его жена рыдает и бьётся в натуральной истерике. Говорю:

      – Всем выйти, оставить помещение немедленно.

      Командир и ещё кто там был выходят. Запираю дверь в комнату, подхожу к женщине и сразу даю ей пощёчину. Она только вдохнула: «Ах, ох…» – и мгновенно замолчала. Это и есть вариант шоковой терапии. Больная в шоке – она такого никак не ожидает. Пощёчину надо наносить, конечно, слабую – тут важен только эффект неожиданности. А потом я ей тихо-тихо говорю:

      – Вот что, милочка. Я целый день тружусь как проклятый. Если я ещё по ночам не смогу отдыхать, то просто сдохну. Потому пойми и прости – у меня нет другого выхода. Когда меня в следующий раз ночью поднимут, чтобы твою истерику успокаивать, то знаешь, что я сделаю? А сделаю я тебе, милая, такой укольчик, от которого у тебя не только никакой истерики больше не будет, но и ты… то ли в дурдоме окажешься надолго, то ли на кладбище. Извини, но точную дозу трудно рассчитать. Я тебя понимаю: жизнь в глуши, скучно и тошно, но и ты меня пойми: тяжёлая работа врача с утра до ночи. Поэтому или ты меня оставишь в покое, или…

      Так вот: истерики у жены комполка с этого момента прекратились совершенно. Знаешь, как он меня потом благодарил – волшебником называл. А тут никакой магии – простая шоковая