Собачьи истории. Джеймс Хэрриот

Живот у него сильно вздулся, и легко было заметить роковые симптомы неутихающей боли: перебои в дыхании, втянутые уголки губ, испуганный, неподвижный взгляд.

      Когда его хозяин заговорил, он два раза шлепнул хвостом по одеялу, и на мгновение в белесых старых глазах появилось выражение интереса, но тут же угасло, вновь сменившись пустым, обращенным внутрь взглядом.

      Я осторожно провел рукой по его животу. Ярко выраженный асцит, и жидкости скопилось столько, что давление, несомненно, было мучительным.

      – Ну-ка, ну-ка, старина, – сказал я, – попробуем тебя перевернуть.

      Пес без сопротивления позволил мне перевернуть его на другой бок, но в последнюю минуту жалобно взвизгнул и поглядел на меня. Установить причину его состояния, к несчастью, было совсем нетрудно. Я бережно ощупал его бок. Под тонким слоем мышц мои пальцы ощутили бороздчатое затвердение. Несомненная карцинома селезенки или печени, огромная и абсолютно неоперабельная. Я поглаживал старого пса по голове, пытаясь собраться с мыслями. Мне предстояли нелегкие минуты.

      – Он долго будет болеть? – спросил старик, и при звуке любимого голоса хвост снова дважды шлепнул по одеялу. – Знаете, когда я хлопочу по дому, как-то тоскливо, что Боб больше не ходит за мной по пятам.

      – К сожалению, мистер Дин, его состояние очень серьезно. Видите вздутие? Это опухоль.

      – Вы думаете… рак? – тихо спросил старичок.

      – Боюсь, что да, и уже поздно что-нибудь делать. Я был бы рад помочь ему, но это неизлечимо.

      Старичок растерянно посмотрел на меня, и его губы задрожали.

      – Значит… он умрет?

      У меня сжалось горло.

      – Но ведь мы не можем оставить его умирать, правда? Он и сейчас страдает, а вскоре ему станет гораздо хуже. Наверное, вы согласитесь, что будет лучше, если мы его усыпим. Все-таки он прожил долгую хорошую жизнь… – В таких случаях я всегда старался говорить деловито, но сейчас избитые фразы звучали неуместно.

      Старичок ничего не ответил, потом сказал:

      – Погодите немножко, – и медленно, с трудом опустился на колени рядом с собакой. Он молчал и только гладил старую седую морду, а хвост шлепал и шлепал по одеялу.

      Я еще долго стоял в этой безрадостной комнате, глядя на выцветшие фотографии по стенам, на ветхие грязные занавески, на кресло с продавленным сиденьем.

      Наконец старичок поднялся на ноги и несколько раз сглотнул. Не глядя на меня, он сказал хрипло:

      – Ну хорошо. Вы сейчас это сделаете?

      Я наполнил шприц и сказал то, что говорил всегда:

      – Не тревожьтесь, это совершенно безболезненно. Большая доза снотворного, только и всего. Он ничего не почувствует.

      Пес не пошевелился, пока я вводил иглу, а когда нембутал вошел в вену, испуг исчез из его глаз и все тело расслабилось. К тому времени, когда я закончил инъекцию, он перестал дышать.

      – Уже? – прошептал старичок.

      – Да, – сказал я. – Он больше не страдает.

      Старичок стоял неподвижно, только его пальцы сжимались и разжимались.