Мутная вода. Екатерина Крапивенцева

До Свалки полдня хода, но сначала нужно пересечь железнодорожную насыпь, так как с вояками сейчас иметь дело опасно. Идти придётся не по дороге, а вдоль кустов, чтобы патруль не засёк. Следуй за мной след в след, не торопись и никуда не сворачивай. Если не уверен, что путь чист, кидай болт, – Мут протянул мне увесистый мешочек мелкого, ржавого лома. – Вроде, всё. Без моей команды не стреляй, иначе можешь спугнуть нечто покрупнее псевдособаки. На свалке разживёшься охотничьим карабином.

      Увидишь арт, говори мне. Рядом с артефактами почти всегда теснятся аномалии, их порождающие. Так что никакой самодеятельности во избежание несчастных случаев.

      Я утвердительно кивнул, и мы уселись на крыльце обветшалого дома.

      – Присядем на дорожку, – суеверно сморщился Мут. – Проверь затвор у своего ПМ-а, а я пока почищу автомат. В Зоне оружие быстро приходит в негодность. Условия здесь крайне неблагоприятные.

      Я улыбнулся:

      – Да ладно, погода, вроде стоит хорошая. Счётчик Гейгера молчит. Может быть, не всё так страшно?

      Мут отложил автомат в сторону и уставился на меня во все глаза:

      – Грач, поверь, это ещё не вполне Зона. Точнее, Зона, да не та. Так, лягушатник для начинающих… Или предбанник адской бездны – выбирай, что тебе ближе. Зверья здесь мало, аномалии все очевидные. Даже небо изредка проясняется, и воздух не такой затхлый, как глубже, в Зоне.

      Здесь нет постоянного ощущения опасности и смерти, нет бандюков, кровососов, снорков, наёмников и прочих тварей, которые с нетерпением жаждут случая тебя прикончить.

      Из всех представителей вселенского зла тут водится только жлоб Сидорович, который за сраную «Медузу» удавится, но ни рублём больше не даст. Хотя и он в душе хороший и знающий мужик, просто Зона выпотрошила его и выплюнула, без права на реабилитацию. Так что теперь он прожжённый торгаш, но дело своё знает: никогда и никому не продаст он не исправного ствола или штопанного комбинезона. И говорит всегда правду, хоть и выглядит это порой, как бессердечие. Уж коли отправляет человека на смерть, то так и скажет. И у каждого есть право отказаться – отношение его к людям от этого не изменится.

      А вот друг его, Бармен, – субъект злопамятный. Поэтому на рожон с ним не лезь. Хотя, до Бара нужно ещё добраться. Вот познакомишься с ним, сам всё поймёшь…

      Мут вздохнул и снова принялся протирать автомат ветошью. А я сидел и раздумывал, как мало, в сущности, я пока ещё знаю о Зоне. Не понятно, кому тут можно доверять, и почему всё так сложно вокруг устроено. Что мы, не люди что ли и не можем цивилизованно договориться? Мысли мои развеял свист чайника над костром – кто-то же догадался привезти сюда эту чудо-штуковину. Какой-то чернявый парень (таджик или узбек) разлил по кружкам ароматный напиток, достал пакет сухарей и высыпал их на газету: мол, «угощайтесь, парни!»… Спустя мгновение, на душе стало теплее. И впервые за день я почувствовал себя в Зоне, почти что как дома.

      ***

      И всё-таки мне колоссально повезло, что буквально сегодня утром я встретил на Кордоне этого странного