Копчёная селёдка без горчицы. Алан Брэдли

сказала я храбро. – Я буду в порядке.

      – Правда? – переспросил инспектор.

      И внезапно из меня полилось все: от праздника до Изгородей, включая кипятившуюся миссис Булл; от откровенно сфабрикованного рассказа о пробуждении посреди ночи и беспокойстве о здоровье цыганки до того, как я обнаружила ее в луже крови на полу фургона, я не упустила ни единой подробности.

      За исключением Бруки Хейрвуда, конечно же.

      Я приберегла его для себя.

      Это был великолепный спектакль, если можно так сказать. Как мне пришлось узнать еще в нежном возрасте, нет лучшего способа замаскировать ложь, чем завернуть ее в эмоциональный поток правды.

      Все это время «Биро» инспектора Хьюитта порхало над страницами, покрывая каждый сантиметр бумаги записями. Должно быть, он изучал какую-то из систем стенографии, лениво думала я, пока он писал свои каракули. Позже он приведет эти записи в более развернутый, аккуратный и разборчивый вид.

      Возможно, он надиктует их своей жене Антигоне. Я познакомилась с ней незадолго до кукольного спектакля в приходском зале. Помнит ли она меня?

      Мысленно я увидела, как она сидит перед печатной машинкой за кухонным столом в коттедже, обставленном с большим вкусом, выпрямившись, с идеальной осанкой, ее пальцы выжидательно зависли над кнопками. На ней серьги-кольца и шелковая блузка устрично-серого цвета.

      «Флавия де Люс? – скажет она, глядя большими темными глазами на мужа. – Это ведь та очаровательная девочка, которую я видела в Святом Танкреде, дорогой?»

      В уголках глаз инспектора Хьюитта появятся морщинки.

      «Та самая, любовь моя, – ответит он, покачивая головой при воспоминании обо мне. – Та самая».

      Мы добрались до конца моих показаний, до того, как инспектор сам приехал на место происшествия в Изгороди.

      – Пока достаточно, – сказал он, захлопывая блокнот и убирая его во внутренний карман пиджака. – Я попросил сержанта Грейвса зайти попозже и взять у тебя отпечатки пальцев. Простая рутина, конечно же.

      Я нахмурила брови, но в глубине души не могла сильнее обрадоваться. Детектив-сержант с ямочками, подмигиваниями и улыбками стал одним из моих любимцев в полицейском участке Хинли.

      – Полагаю, они будут повсюду, – услужливо сказала я. – Мои и доктора Дарби.

      «И того, кто напал на цыганку», – мог бы добавить он, но не стал. Вместо этого он поднялся и протянул мне ладонь для рукопожатия так официально, как будто мы были на королевском приеме.

      – Спасибо, Флавия, – сказал он. – Ты очень помогла мне… Впрочем, как всегда.

      Как всегда? Это что, колкость?

      Но нет, его рукопожатие было твердым, и он взглянул мне прямо в глаза.

      Боюсь, я самодовольно ухмыльнулась.

      7

      – Доггер! – сказала я. – Полиция придет, чтобы взять у меня отпечатки пальцев.

      Доггер оторвался от обширного ассортимента серебряных столовых