Подаренная ему. Алиса Ковалевская

мрачно ухмыльнулся. Да, отца его я знал, причём хорошо. Тот ещё тип. Дед мой тоже был из тех, у кого по струнке ходят, но любил меня до безумия. Хотя несколько раз мне-таки от него по хребту прилетело. За дело, надо сказать. Не знаю, что бы со мной было, если бы не он… Мало того, что после смерти родителей он взял меня к себе, так ещё и научил всему, что умел сам. Причём учил терпеливо, с пониманием, что я – сопливый пацан, потерявший отца и мать. Деда не стало восемь лет назад, но я всё ещё скучал по нему. Порой мне не хватало его мудрого совета, порой, скупой похвалы, а порой даже строгого взгляда. Но жизнь есть жизнь.

      Сунув руку в карман, я вытащил связку ключей и, подкинув на ладони, бросил в своего великовозрастного идиота-друга.

      – Можешь пожить в моём доме, – сказал я, когда ключи оказались у Вандора в руках. – Места там немного – всего пара спален и гостиная, зато до моря рукой подать. К тому же, о нём никто не знает.

      – Спасибо. – Он убрал ключи в тот же карман, что и коробочку. Взглянул на часы. Я знал, что скоро у них с Миланой самолёт. Что ж, со своей стороны я сделал всё, что мог. Оставалось надеяться, его отец окончательно не озвереет после сегодняшней ночи. Понимая, что времени больше нет, я встал со стола.

      – Если что-то понадобится… – хлопнул его по плечу и направился к двери.

      – Алекс, – окрикнул меня Вандор, и когда я, обернувшись, вопросительно приподнял бровь, протянул мне тонкую папку. – Это бумаги из питомника. На девчонку, что я тебе отдал.

      Я глянул на него, на протянутую папку и, взяв, хлопнул ею по бедру. При мысли о Стэлле из глубины подсознания снова начало подниматься раздражение. Лежит, должно быть там, шипит. Я вспомнил её связанные руки, впалый живот. Так, не думать об этом!

      – Юра осматривал её несколько дней назад, – проговорил Вандор и тоже направился к двери. – Будь с ней помягче, ладно?

      Помягче? Да если бы он знал, какое представление она вчера устроила, причём дважды, вряд ли просил бы меня быть с ней помягче. И что там Юра? Несколько старых синяков я и сам видел. Не смертельно. Хотя били её, судя по всему, сильно. Я бы и сам зарядил ей промеж глаз, но эти синяки на теле… В питомнике с девочками не церемонятся. Так что не удивительно, что её отпинали по рёбрам, если она и там свои фортеля выкручивала.

      – Как получится, – бросил я, и вместе мы вышли из кабинета.

      Домой я вернулся глубокой ночью, если не сказать под утро. Особняк стоял, погружённый во мрак, только фонари отбрасывали кривые тени на дорожку. Остановившись во дворе, я вдохнул свежий ночной воздух. Гравий шуршал под ногами, и звук этот сейчас казался особенно громким. Присев на старую каменную лавочку, я прислушался к журчанию фонтана и, вытянув ноги, прикрыл глаза. Люблю ночь: тихо, спокойно и никто не мелькает перед носом. Где-то вдали раздался птичий крик. Я снова посмотрел на скрытый теменью особняк. Этот дом я купил больше десяти лет назад. Старый дом со своей историей. Когда-то он принадлежал весьма успешному политику, но в мире, как говорится, нет ничего постоянного. Некоторое время дом пустовал, и всё