Пороки. Каролина Дэй

яблоко, а я не отвожу взгляда от строк, написанных в том же стиле, как пять лет назад. Тем же мужчиной.

      От человека, который не должен писать мне подобное …

      Оглядываюсь по сторонам. Помещение закрыто, окон нет, а кроме нас троих никого. Откуда он знает, что я здесь?

      Этого не может быть! Он ведь не нашел меня! Нет! Я хорошо спряталась от него. А если он заявится домой? Если придет, когда Аманда не будет спать, и увидит дочь? Черт возьми! Черт! Черт!

      – Что с тобой? – Эндрю тут же подлетает ко мне. Перед глазами темнеет, все вокруг кружится. Пытаюсь опереться о барную стойку, но даже она спасает плохо.

      – Смотри, – поворачиваю экран смартфона к другу. Он сначала внимательно читает, затем хмурится, а потом произносит:

      – Ты уверена, что это он? Вдруг это розыгрыш?

      – Если розыгрыш, то слишком жестокий, – отвечаю, стараясь вдохнуть воздух полной грудью.

      – Сама посуди. Ты уехала из Лондона в пригород, сменила внешность, имя. Он не должен был тебя раскрыть.

      – А раскрыл, понимаешь?! – кричу на нервах. – Посмотри! Номер тот же!

      – Ты помнишь его номер телефона?

      Опускаю виновато глаза. Потому что он прав. Помню. Прекрасно. Каждую цифру. Не забыла даже спустя пять лет.

      – Мы же говорили об этом, – вздыхает Эндрю.

      – Воспоминания из памяти не сотрешь, но… Может, это правда какой-то розыгрыш?

      – Будем надеяться. Посмотри еще раз на номер. Уверена, что он тот самый?

      Да. Уверена. Хотя подождите-ка. Он точно заканчивался на две восьмерки, а не на две семерки?

      – Я… я не знаю.

      – Эй, что происходит? – К нам подбегает взволнованный Алекс. – Элли, ты в норме?

      – Ее раскрыли, – говорит Эндрю тоном судьи, выносящего приговор.

      – Но это невозможно! Мы тщательно ее спрятали, такую комедию разыграли!

      – О чем и речь, – отвечает Эндрю. – Помнишь, как мы у Элис решали, что делать дальше?

      Помню. Каждую минуту разговора, каждое слово ребят и уровень шума в ушах. Он то повышался, то понижался, создавая невероятно пугающий контраст.

      А главное – я помню всю палитру боли, которую не ощущала никогда ранее, даже после смерти родителей…

      ***

      Пять лет назад

      К пригороду подъезжаем до рассвета, когда солнце еще и не думает освещать верхушки домов яркими лучами. Эндрю не собирается сбавлять скорость, игнорирует дорожные знаки, нарушая правила. Но сейчас на улицах пусто, вряд ли кто-то попадется на пути.

      – Это ее дом? – спрашивает друг, когда мы подъезжаем к трехэтажному дому.

      – Да. Адрес верный, – сверяюсь с отправленным поздно ночью сообщением Элис.

      Выходим из машины медленно. Меня укачало, слегка подташнивает, слабость одолевает. Наверное, в моем положении это нормально. Черт! Я даже не знаю, что нормально, а что нет! В мотеле не позавтракали толком, прежде чем продолжить путь. Точнее, Эндрю принес разогретые в микроволновке блинчики, а я лишь поковыряла одну порцию и откусила пару раз. Замечательное утро новой жизни,