Самое ужасное путешествие. Эпсли Черри-Гаррард

для передвижения саней, поставленных на лыжи, наилучшей является поверхность при температуре около – 9 °C. Но вот что выяснилось с несомненной очевидностью: лошадям легче везти поклажу ночью, по холоду, отдыхать же и спать – днем, когда солнце достигает наибольшей высоты и печет вовсю.[59] Поэтому мы укладывались спать в 4 часа пополудни, а вскоре после полуночи снова пускались в путь, проходя по 8 километров до и после ленча.

      Мы двигались в восточном направлении по депрессии шириной около 40 километров, разделяющей низкий, довольно однообразный склон острова Уайт на юге и живописные склоны Эребуса и Террора на севере. Эта часть Барьера стабильна, а вот впереди, не сдерживаемая сушей, находится подвижная часть ледника, которая непрерывно течет на север, к морю Росса. Там, где ледяной поток упирается в мыс Блафф, остров Уайт, а главное в мыс Крозир, и контактирует с почти неподвижным льдом, по которому мы шли, возникают валы сжатия с ложбинами между ними, превращающимися порой в коварные трещины. Предполагалось, что мы будем держаться восточнее, пока не пересечем эту зону несколько севернее острова Уайт, и только тогда повернем точно на юг.

      Видя перед собой обширную заснеженную поверхность, трудно судить о том, плоская ли она. Наверняка, вокруг на несколько километров здесь тянутся во множестве большие трещины, хорошо прикрытые снегом. Нам, однако, в этом первом походе попадались только мелкие. Я склонен думать, что в этой местности не может не быть и ледяных волн сжатия. На подходах к лагерю № 5 мы провалились на участке рыхлого снега, пони один за другим постепенно увязли в нем по самое брюхо и уже не могли стронуться с места. По-видимому, это была старая трещина, погребенная под рыхлыми сугробами, или же ложбина у вала сжатия, недавно занесенная метелями. Моему пони каким-то чудом удалось вытянуть сани на другой борт, хотя я ежесекундно ожидал, что вот-вот твердь земная под ногами разверзнется и пропасть поглотит нас обоих. Других же лошадей пришлось распрячь и выводить под уздцы. Нашу драгоценную пару снегоступов надели на крупного пони Боуэрса, сам же он вернулся назад и выволок застрявшие сани. Здесь мы разбили лагерь.

      Черри-Гаррард и его пони Майкл

      Сниппет, Нобби, Макл и Джимми

      Третьего-четвертого февраля прошли 16 километров и поставили лагерь № 6. На последних восьми километрах пересекли несколько трещин, первых на нашем пути. Я слышал, как Отс спросил кого-то, как там внутри. «Темно, как в аду», – гласил ответ, но больше мы трещин не встречали, потому что пересекли зону сжатия между островом Уайт и мысом Крозир. Последняя стоянка была названа «Угловой лагерь»: здесь мы повернули и двинулись на юг. Угловой лагерь будет неоднократно фигурировать в нашем рассказе; от него до мыса Хат 48 километров.

      Четвертого февраля в 4 часа пополудни, впервые после того как мы взошли на Барьер, налетела метель. Впоследствии мы имели возможность убедиться, что в окрестностях

59

Несмотря на отрицательные температуры, эффект прямой и отраженной солнечной радиации (как и в горах) очень велик и ощутимо отражается на восприятии людей и животных, а также на состоянии снежной поверхности. Это обстоятельство неоднократно отмечалось теми, кто побывал на шестом континенте.