В мужской гарем? За что?!. Галина Милоградская

его груди. Мышцы дёрнулись под прикосновением, Рич отшатнулся, но Кесса тут же поймала за кольцо на ошейнике и притянула к себе. – Знай своё место, раб.

      – Моё место на тебе, – сузив глаза, прошипел Рич. Он понимал, что выбрал не лучший момент, чтобы припоминать старые обиды, но не смог удержаться.

      – Твоё место – у ног хозяйки. – Кесса резко оттолкнула его от себя и повернулась к Антону. – Ты же хотел убрать рисунок, – она кивнула на татуировку.

      – Подумал, что кому-то может понравится. Убрать всегда успеют, – сложив руки на животе, нараспев ответил Энок. – Заметь, мы и волосы не убирали. Говорят, сейчас это входит в моду, после того, как Алган стал вторым мужем. Владычица сейчас без ума от волосатых мужчин.

      Кесса не ответила. Обошла Антона по кругу, одобрительно кивнула, заметив, что русые волосы собраны в маленький хвост, довольно улыбнулась.

      – Да, на нём мы точно хорошо заработаем.

      Внезапно Рич оскорбился. Значит, его вообще не брали в расчёт? Значит, эта наглая девица считала какого-то русского медведя лучше его, любимца миллионов?! Да при одном лишь его взгляде девушки кончают, что она о себе возомнила?! Кесса, словно услышав его мысли, окатила ледяным взглядом, от которого внутренности примёрзли к желудку. Неужели это правда? Что, если Антона заберут, а его – оставят здесь, одного? Оборвут последнюю ниточку, связывающую с настоящей жизнью, оставшейся там, за морем? Рич сглотнул, опустил глаза. Как они сбегут, если их разлучат? Как смогут вернуться домой?

      – Пусть этот, – Кесса кивнула на Рича, – идёт первым.

      – Что, я? – Страх, тревога и подавленность растворились под напором волнения, которое обычно приходило перед выходом на ковровую дорожку. Там, за дверью, возможно решится его судьба, неужели он будет скулить и умолять перед сборищем ошалевших от власти женщин? Рич преобразился. Расправил плечи, выдохнул и послал Кессе одну из самых убийственных улыбок из арсенала героя-любовника. Довольно ухмыльнулся, заметив, как она слабо покраснела. Правильно, детка, нечего списывать меня со счетов! Антон. Ха! Рич тут всем покажет, кто лучший!

      Энох накинул на него прозрачное покрывало, за спиной Антон сдавленно хихикнул. Рич резко обернулся, успел увидеть, как он показал большой палец, и выдохнул. Началось.

      Зал, куда его вывели, оказался амфитеатром, над головой раскинулось пронзительное, голубое небо, а скамейки, покрытые подушками, уходили на самый верх. Все они были заняты женщинами, от обилия лиц пестрело в глазах. Они переговаривались, попивали вино, смеялись или поджимали губы. Но Рич не смог разглядеть ни одного мужчины, кроме Энока, который им, видимо, не являлся по сути, и самого себя.

      – А теперь, мои прекрасные, прошу обратить пристальное внимание на цветок, распустившийся в нашей славной Салетдине совсем недавно! Заморские ветры занесли нам его семена, и здесь, освещённый благостью Владычицы, он расцвёл. Вы только полюбуйтесь на эту красоту! – жестом заправского фокусника Энох сорвал покрывало, и Рич невольно приосанился,