Джанан. Пленница тирана. Екатерина Орлова

не резко, а потихоньку, боясь снова меня напугать. – Милая, я просто хочу помочь.

      Она говорит тихо и нежно, тон ее голоса успокаивает, и я немного расслабляюсь. Позволяю обнять себя, хоть напряжение в теле все еще присутствует.

      – Ну все, девочка. Все позади.

      Инас гладит меня по голове, прижимая к себе, и я сосредотачиваюсь на ее сердцебиении. Считаю каждый размеренный удар, пытаясь мысленно попадать в ритм. Постепенно все вокруг обретает резкость, хотя до этого было такое ощущение, словно я погрязла в болоте по самую макушку и никак не могу вытянуть голову из грязи, чтобы сделать хотя бы один вдох. Сейчас же легкие понемногу раскрываются, позволяя мне дышать свободнее. Но внутренняя истерика снова сдавливает горло и начинает душить, отчего мои всхлипы больше похожи на икоту, а глаза покраснели от непролитых слез.

      – Поплачь, Амира, легче станет.

      Я бы и рада, но не могу. Что ж за напасть такая? Обычно мне достаточно увидеть, как женщина возится с маленьким ребенком, чтобы расплакаться от умиления. Я плачу над сериалами, книгами, фильмами. Если палец порежу – плачу. Каждый испуг вызывает такую же реакцию. Но вот сейчас, когда и сама понимаю, что надо бы, не могу. Мне жалко себя. Жалко так, что внутренности сжимаются и горят, но слез все так же нет. Состояние такое, будто вот-вот потеряю сознание или умру, но… Слез! Нет!

      – Ох, бедная. Аллах покарает эту сволочь.

      – Я сама это сделаю, – хрипло выдавливаю из себя.

      – Не говори так, не бери грех на душу.

      – Этот шакал сдохнет от моих рук! – категорично заявляю я.

      Что ж, раз не получается плакать, буду злиться. Буду взращивать хоть какое-то чувство, которое поможет мне пережить этот ад. Инас открывает рот, но не успевает произнести ни звука, потому что рядом с фургоном раздаются голоса.

      – Малих, ты с ума сошел? Эта девка принадлежит Заиду! – слышим мы раздраженный голос одного из мужчин. Когда второй отвечает ему, я вздрагиваю. Тот самый голос, который шептал гадости мне на ухо, когда… Зажмуриваюсь, но не могу закрыть уши. Почему-то мне важно услышать их разговор и запомнить это имя. Я мысленно повторяю его: «Малих. Малих. Малих».

      – Пока мы не довезли их до гарема, они все мои!

      – Она – та, которая гарантированно попадет в гарем. Без отбора, Малих! Под личным контролем Шуджи.

      – До него она тоже еще не доехала, – хмыкает подонок. – Может потеряться или умереть в дороге.

      – За сутки? Приди в себя, Малих! Это не обычная девочка, которых мы возим! Заид знает о ней!

      – Да ладно! Попросим Хаю, она подлатает девчонку, и та будет как новенькая.

      – Если что, я ничего не знаю и не видел, – после непродолжительной паузы добавляет первый мужчина, и мы слышим удаляющиеся шаги.

      – Что значит «подлатает»? – спрашиваю дрожащим голосом.

      – Откровенно говоря, я и сама не понимаю. Но ты не бери в голову его слова. Все будет хорошо. Пойдем. Надо привести себя в порядок, поесть и постараться отдохнуть. Ночью еще трястись в этой машине смерти.

      Инас выводит меня из фургона и ведет в небольшой дом, где проводит мимо каких-то