Я скучаю по тебе. Укрощение строптивой. Книга 1. Кира Фарди

рук. Получилось неплохо. Каждый, кто выйдет из здания, сразу увидит надпись.

      Гордые своей работой, мы отправились по домам. Настроение было отличное.

      Я приехал домой уже поздно. Макс подбросил меня до ворот и сразу смылся: он знал, что показываться на глаза моей маме не стоит. Ее ледяного взгляда и голоса с металлическими нотками боялись все мои друзья.

      У нашей семьи торговая сеть магазинов «Стиль», которые уже расползлись по всей России. Эта фирма была создана еще дедушкой, но он уже отошел от дел. И неудивительно: только при маме скромный бутик на Садовой улице превратился в большой холдинг.

      Мама говорила, что стиль – это понятие объемное, поэтому у нас продавалось все: от одежды и обуви известных брендов до отделочных гвоздей со шляпками самых невероятных форм, цветов и украшений.

      Мама привыкла управлять огромной компанией твердой рукой. Так же она властвовала и в нашем доме. Ни отец, ни я не смели ей возразить. Я бунтовал: хитрил, изворачивался, а иногда и делал назло то, что маме не нравилось.

      Отец же давно смирился. Он у меня художник. Когда мама особо наседала на него, он брал в руки мольберт и краски и сбегал от нее на природу. Рисовал свои картины, которыми мама потом украшала наши магазины. Все были счастливы.

      Я пробежал по дорожкам сада и тихо открыл дверь. Прислушался. В доме стояла тишина. Естественно. В три часа ночи все спят. Я скинул обувь и на цыпочках стал красться к лестнице. Радуясь в душе, что удалось проскользнуть незамеченным, я распахнул дверь в свою комнату и сразу ослеп от яркого луча света, направленного на меня.

      – Явился, значит, – услышал я голос мамы и открыл глаза.

      – Мам, я уже не маленький мальчик. Могу приходить позже комендантского часа, – огрызнулся я.

      – Ну-ну. Тогда можешь и без карт какое-то время пожить. Кредитки на стол.

      – За что? – завопил я. – Это беспредел!

      – Для кого как. Я жду.

      – Ну, мам. Что я опять сделал не так? Посидели с Максом и Пашкой в клубе. Смотри, я даже трезвый.

      Я кинулся в матери, демонстрируя порядочность и готовность угодить.

      – Не мамкай, щенок! Во-первых, ты сбежал с занятий.

      Вот преподша, гадина фригидная! Нажаловалась все же!

      – И что? Да ее слушать невозможно. Бубнит под нос, как полоумная.

      – Во-вторых, – мать мои вопли не проняли, – вы что вытворяли на дороге?

      – Где? Я даже за рулем не был!

      Какая собака уже заложила? Доберусь до стервятника, своими руками придушу!

      – Зато на камерах прекрасно смотришься!

      – И кто, если не секрет, доложил?

      – Полиция.

      – Мама, ты же понимаешь, что меня не накажут. За рулем сидел Макс, потом Пашка.

      – А мне плевать, кто вел машину. Я видела своего сына, который измывался над невинными людьми.

      – А сама как над сотрудниками измываешься? – огрызнулся я. – От осинки не родятся апельсинки. Сама говорила.

      Это я брякнул зря. Теперь пощады не жди.

      Рита

      Я проснулась оттого, что кто-то стучал в дверь. Вскочила с кровати, но никак не могла сообразить,