Венера в мехах (сборник). Леопольд фон Захер-Мазох

который женщина хочет навязать любви, приводит ее к обману.

      – Но свет и требует его! – перебила меня Ванда. – Посмотри на эту женщину: у нее в Лемберге муж и любовник, а здесь она приобрела еще нового поклонника и обманывает их всех, а в свете она всеми уважаема.

      – Да пусть ее, – только бы она тебя оставила в покое.

      – И за что относиться так презрительно? – с живостью продолжала Ванда. – Каждой женщине свойствен инстинкт, наклонность – извлекать пользу из своих чар. И есть своя заманчивость в том, чтобы отдаваться без любви, без наслаждения, – сохраняешь хладнокровие и можешь воспользоваться своим преимуществом.

      – Ты ли это говоришь, Ванда?

      – Отчего же? Вот что я вообще должна тебе сказать, заметь это: никогда не будь спокоен за женщину, которую любишь, потому что природа женщины таит в себе больше опасностей, чем ты думаешь. Женщины не так хороши, как их представляют их почитатели и защитники, и не так дурны, как их изображают их враги. Характерная особенность их в том, что они бесхарактерны. Самая лучшая женщина может унизиться моментами до грязи, и самая дурная неожиданно возвышается иногда до добрых, высоких поступков и пристыживает тех, кто относится к ней презрительно.

      Нет женщины ни хорошей, ни дурной, которая не была бы способна во всякое время и на самые грязные, и на самые чистые, на дьявольские, как и на божественные, мысли, чувства и поступки.

      Дело в том, что женщина осталась, несмотря на все успехи цивилизации, такой, какой она вышла из рук природы: она сохранила характер дикаря, который может оказаться способным на верность и на измену, на великодушие и на жестокость, смотря по господствующему в нем в каждую данную минуту чувству. Во все эпохи нравственный характер складывался только под влиянием серьезного, глубокого образования. Мужчина всегда следует принципам – даже если он эгоистичен, своекорыстен и зол; женщина же повинуется только побуждениям.

      Не забывай этого и никогда не будь уверен в женщине, которую любишь.

* * *

      Подруга уехала. Наконец вечер наш, мы одни. Словно всю любовь, которой она все время меня лишала, Ванда приберегла для этого блаженного вечера – так она ласкова, сердечна, нежна.

      Какое счастье – прильнуть устами к ее устам, замереть в ее объятиях и видеть ее потом, когда она, вся изнемогшая, вся отдавшись мне, покоится на груди моей, а глаза наши, отуманенные упоением страсти, тонут друг в друге.

      Не могу осмыслить, не могу поверить, что эта женщина – моя, вся моя…

      – В одном она все же права, – заговорила Ванда, не пошевельнувшись, даже не открывая глаз, – точно во сне.

      – Кто?

      Она промолчала.

      – Твоя подруга?

      Она кивнула головой.

      – Да, в этом она права… Ты не мужчина, ты – мечтатель, ты – увлекательный поклонник и был бы, наверное, неоцененным рабом, – но как мужа я себе не могу представить тебя.

      Я испугался.

      – Что с тобой? Ты дрожишь?

      – Я трепещу при мысли, как легко я могу лишиться тебя, – ответил я.

      – Разве