Таблетка от понедельника. Александр «Котобус» Горбов

и замер. Светящиеся глаза теперь смотрели на Лиссу пристально и оценивающе.

      – Пожалуйста!

      Король дивного народца разорвал круг и вышел навстречу девушке.

      – Мы никого не прогоняем из хоровода равноденствия.

      Он взял её за руку.

      – Идём!

      Пахло травой, мёдом и специями. Луна в небе стала похожа на улыбающееся лицо, облака розовыми, а звёзды пустились в пляс…

      Домой Лисса вернулась под утро, неслышно легла в постель и сразу уснула. А гаргульи на карнизе молча качали головами: за долгие века они видели много таких девушек. Танцы с фейри плохо сказывались на учёбе таких ветрениц, но дом в их присутствии был наполнен весельем и особым духом радости. Так что каменные стражи будут молчать и ни за что не выдадут шалости хозяину дома, даже будь он трижды магистром и грозным колдуном.

      Музыка и машины

      Вот вы говорите: «Бездушные механизмы, никакого волшебства, тупой конвейер». Глупости! Работал я начальником цеха на заводе. Что выпускали, не скажу, – государственная тайна. Производство серьёзное, в три смены пахали без передышки. Линии полностью автоматизированные, роботы, не хухры-мухры.

      Работала у нас девочка на контроле качества. Воздушная, тоненькая – на эльфа похожа из этого вашего фильма. Наши над ней чуток посмеивались, уж больно не от мира сего. Но работала хорошо, тут ничего не скажу.

      Шёл я как-то с участка пять-цэ, смотрю, стоит она, глаза закрыла и вроде как прислушивается. А вокруг шум, гудит всё. Подхожу к ней, беру за локоток и спрашиваю:

      – А что ты, птичка, тут забыла?

      Она обернулась, смотрит на меня голубыми безумными глазами и говорит:

      – Дядя Петя, а ты слышишь, что машины поют?

      – Вот те раз, – говорю, – давно ли медкомиссию проходила?

      – Нет, ты прислушайся, дядя Петя. Вот! Сейчас!

      Я глаза прикрыл, только чтобы подыграть. И вдруг слышу – точно, музыка! Величественная такая, суровая.

      – Бах, – говорит девчушка.

      – Что?

      – Себастьян Бах, композитор. Токката и фуга ре минор. Пятьсот шестьдесят пять.

      Развернулась и ушла. Я как домой вернулся, нашёл в интернете эту токкату – и правда, она! Такие вот дела.

      Девочка та уволилась через полгода. Теперь в группе одной играет, на клавишах. Недавно была у нас с гастролями, так я сходил: вокруг одна молодежь, музыка такая резкая, а мне нравится. А глаза прикрыл и слышу – она, токката и фуга ре минор номер пятьсот шестьдесят пять, хоть и спряталась среди тумц-тумц.

      Что? Завод? Работает, что ему сделается. Только после замены пары станков токкату уже не играет. Перешёл на Вивальди. «Времена года», кажется. Но точно не скажу, я в музыке не силён.

      Призрак

      Молодой пианист потёр глаза и поднялся из-за рояля. Спать! Пора уже лечь в постель. Как же он устал! Но зато отрепетировал всё для выступления. Только он отошёл на пару шагов, как услышал за спиной шорох. Возле рояля стоял призрак. Прекрасная сияющая незнакомка, сотканная из лунного света.

      – А?

      – Кто так играет? –