Детектив на пороге весны. Татьяна Полякова

задумчиво сказала Анфиса. – Это точно.

      – И не только дверь, – сказал Юра негромко. – Еще кое-что.

      Все повернулись к нему, он быстро взглянул на них и опять стал помешивать в чашке чай.

      – У Петра Мартыновича на правой руке был воск.

      – Что?!

      – Воск. Капельки воска. Как будто капало со свечи. Вы… не заметили, Марфа Васильна?

      Бабушка с размаху потушила в пепельнице сигарету:

      – А и правда, пресвятой Панкратий! Был у него на руке воск! Был! Я еще подумала, бородавки у него, что ли?!

      – Бабушка, что еще за Панкратий?! Откуда ты его взяла?!

      Бабушка отмахнулась. Она любила выражаться чуть более витиевато, чем все обыкновенные люди!

      – Значит, он куда-то ходил со свечой, но при осмотре места происшествия никакой свечи обнаружено не было!

      Зря он сказал про «осмотр места происшествия»! Как-то само получилось, и он не успел проконтролировать себя. Очень привычное, ладное, всегдашнее выражение, удобное, как кобура с пистолетом под мышкой!

      Сколько лет он не произносил его – и тут на тебе!.. Осмотр места происшествия!

      Анфиса и старая хозяйка заметили, конечно. Он понял, потому что Анфиса быстро взглянула на свою бабку, а та как-то краем брови дала ей понять, что спрашивать ни о чем не нужно, не время!

      Но насколько бывший мент Юрий Латышев знал Анфису Коржикову, она непременно спросит. Обязательно.

      Отвечать ему не хотелось. Нечего было отвечать.

      – Свечи действительно не было. И свет вчера не отключали.

      – На том участке генератор есть, – машинально сказал Юра, все еще раздумывая о том, как он станет объясняться с Анфисой.

      – Откуда вы знаете?!

      Да. На самом деле. Откуда он знает?!

      – А он ломался пару раз, и сосед просил меня посмотреть. Я чинил.

      – Экий вы конспиратор, – пробормотала бабушка, – мне так ни разу и не сказал…

      – Вы же его недолюбливали, Марфа Васильевна. Стали бы ругаться, зачем я во вражеский лагерь хожу.

      Анфиса подумала некоторое время.

      – А… как вы на участок попадали, Юра? Неужели вдоль забора обходили?!

      Конечно, он не обходил вдоль забора. Она молодец, девчонка!.. Толковая.

      Эта мысль доставила ему удовольствие.

      – Там лазейка есть, Анфиса. Даже не лазейка, а старая калитка. За погребом.

      – За новым или за старым? – уточнила Марфа Васильевна.

      «Новый» погреб построили «недавно», лет пятьдесят назад, а старый стоял уже давно, года с девятисотого.

      – За старым. Там когда-то сквозной проход был, и, когда заборы меняли, калитку оставили.

      – Хотелось бы мне знать, зачем, – пробормотала бабушка, которая всегда подозревала, что через любую лазейку на ее участок непременно полезут злоумышленники.

      – Может, как раз на такой случай.

      – То есть теоретически, – подхватила Анфиса, – убийца мог проникнуть на участок Петра Мартыновича с нашей стороны?

      – Да с его собственной стороны в сто раз удобней, – нетерпеливо сказала бабушка, –