Нэнси Дрю. Проклятие. Миколь Остоу

третья. Суббота

      – Нэнси! Ты тут? Тебя под этим ворохом и не видно! Что случилось, ты что, магазин тканей ограбила? – со смехом спросил папа, когда я неуклюже протиснулась в дом, нагруженная покупками. Моя ноша была, наверное, раза в три тяжелее меня самой.

      – Ох, если бы! – воскликнула я и поставила на пол два огромных пакета с тканью, кружевами и всем, что только может понадобиться для пошива костюмов всей труппе актеров, которые будут в этом году участвовать в юбилейной постановке по случаю Именин города. – Ни за что не поверишь, сколько за все это пришлось заплатить!

      – Спрашивать не буду, – пообещал он и помог мне отнести сумки из прихожей в столовую, ничего не рассыпав по пути.

      Как только я избавилась от ноши, он поприветствовал меня рукопожатием.

      – И даже гадать не стану. Вы с мамой делаете поистине святое дело.

      – Точнее сказать, чужую работу, – поправила я его, не сводя глаз с переполненных пакетов. – Уж не знаю, как мама каждый раз поддается на уговоры пошить костюмы всем участникам праздника. Не может же быть, что во всем Хорсшу-Бэе больше ни у кого нет швейной машинки!

      – Машинка-то, может, и есть, а вот другого такого человека, который незамедлительно предложит помощь и взвалит себе на плечи важное дело, не побоявшись никаких сложностей, тут больше не сыскать. Твоя мама одна такая, – сказал папа, и в его голосе послышалось неподдельное восхищение, которое я тут же уловила – и, кстати сказать, сполна разделяла.

      – Твоя правда.

      Я выдвинула стул и устало опустилась на него, чувствуя себя примерно как помятые, покосившиеся пакеты передо мной.

      – А вообще, знаешь, швейные магазины по субботам – местечко не из приятных. Атмосфера там, прямо скажем, не очень расслабляющая, – продолжила я.

      – Охотно верю, – рассмеялся папа.

      – Надо найти маму и сказать, что я принесла все необходимое и мы можем начинать сразу же, как она будет готова, – вздохнув, добавила я.

      Сама я в этот момент была готова разве что к многочасовому сну.

      – Вообще, она сейчас отдыхает.

      – Отдыхает?!

      На мою маму это было совсем не похоже. В принципе, ни одного из членов семейства Дрю нельзя было назвать лежебокой.

      Папа кивнул.

      – Она уезжала в изолятор на все утро. Вернулась совсем без сил. Там у нее новый клиент, как она говорит: «Совсем еще ребенок… который просто оказался в неподходящем месте в неподходящее время. И все вокруг против него». Впрочем, сама знаешь, какая она, твоя мама.

      – Не то слово.

      Мама была социальным работником и обязанности свои исполняла со всей страстью и самоотдачей. К примеру, если новый клиент (вот как сейчас) попадал в изолятор для несовершеннолетних, и ему нужна была помощь социальной службы, мама выезжала незамедлительно, даже в субботу. И общалась с подопечным столько, сколько ему было нужно.

      Папа внимательно посмотрел на меня, силясь разгадать, что стоит за едва уловимыми переменами в выражении моего лица.

      – Солнышко, ты не переживай. Отдых время от времени нужен всем. А твоя мама, видит бог, заслуживает его как