Трофей Его Высочества. Татьяна Зинина

очень благодарен тебе, – ответил ей брат. – Петра, пожалуйста, присмотри за Эн… точнее за Реной. А ты, сестра, если хочешь жить, должна убедительно сыграть служанку. Это ненадолго. Всего на несколько дней. Так тебе будет проще сбежать. Главное, веди себя тихо и покорно. Не дай никому узнать в тебе тебя настоящую.

      – Несколько дней? – не поняла я. – Но что потом?

      – Потом по айвирским традициям все захваченные девушки предстанут перед солдатами. Каждый сможет выбрать себе одну хаити. Тебя выберет мой доверенный человек.

      – Но… а если это сделает кто-то другой? Что тогда? – не могла не спросить я.

      – Не выберет, – вздохнул брат и лишь теперь развернул меня к зеркалу.

      Увидев в отражении незнакомку, я вскрикнула. Она оказалась не просто некрасивой, а по-настоящему уродливой! Вот только это всё ещё была я. Волосы стали серо-русыми и опускались лишь чуть ниже плеч, а ведь раньше доставали до талии. Они казались тусклыми и сухими, словно мочалка.

      Губы стали тоньше, бледнее. Нос немного увеличился, искривился и слегка приподнялся, став похожим на пятачок, брови потемнели до черноты, а ресницы, наоборот, почти пропали. Даже форма глаз изменилась: они как будто выдвинулись вперёд и стали меньше. А бледную кожу теперь щедро покрывали язвы и бородавки.

      – Боги!!! – закричала я, не сдержавшись. – Что ты со мной сделал?! Что это за зелье?!

      – Я же говорил, оборотное, – устало произнёс брат.

      – Немедленно верни всё обратно! – выкрикнула я. – Сейчас же! Я требую. Лучше умереть, чем быть таким страшилищем!

      Анхельм медленно выдохнул, будто стараясь успокоить самого себя. Но я была слишком зла, чтобы думать о его проблемах.

      – Твоя внешность вернётся через сто дней. Можешь начинать отсчёт.

      – Что?! – завопила я. – Нет! Лучше убей меня прямо сейчас!

      Брат зажмурился, с силой сжал кулаки и вдруг сорвался, впервые на моей памяти. Он резко подскочил ко мне, больно схватил за локоть и потащил к окну. А там заставил посмотреть на горящую столицу и зло сказал:

      – Это всё из-за тебя! Из-за твоей глупости и отцовской твердолобости. Видишь?! Нравится? Сказать, сколько народу полегло?!

      – Не я развязала эту войну! – крикнула в ответ.

      – Ты стала её причиной! Ты! И глупая одержимость отца. И знаешь, что… – он резко меня отпустил и, тяжело дыша, отошёл в сторону. – Бурда, которую ты выпила, называется «Зелье истинного лика». Сейчас твоя внешность – отражение твоей души. Нравится? Это не чей-то там придуманный образ. Это ты! Настоящая! И может, эти сто дней всё-таки пойдут тебе на пользу. Очень надеюсь, что пока я буду спасать нашу страну, ты станешь хоть чуточку добрее и мудрее.

      Отвернулся, бросил взгляд на притихшую Петру, и обратился именно к ней:

      – Пожалуйста, не дай моей неразумной сестре натворить глупостей.

      Хельм глянул на часы, сказал, чтобы через минуту после его ухода мы потайным коридором отправились в крыло для слуг. И ушёл. Даже не попрощавшись.

      Я же так и стояла