Оксюморон. Максим Владимирович Альмукаев

комфортной и приятной, и дай Бог всем такой жизни. И что всё последовавшее за её закатом не есть логический и заслуженный финал, а просто происки зарубежных врагов, и прочих глашатаев сионизма, которым удалось столкнуть поезд несущийся на полном ходу в счастливое будущее в предсказанный гением Платонова “Котлован”.

      Вот в этом-то мире я и пришёл в себя. Точнее было бы сказать не пришёл в себя поскольку приходить было уже некуда. К окончанию первого десятилетия нового века, я подошёл тридцати пяти летним мужиком, с рано проявившейся лысиной, и уже начинающим отвисать животом (честно пробовал избавиться, не получилось). Не имеющим серьёзного постоянного заработка по причине изложенной выше, зато обладающим огромным количеством претензий.

      Теперь дорогой читатель, ты имеешь довольно полное представление о том, кого в моём лице потеряла моя бывшая жена. Правильно: она потеряла одну большую, толстую, облысевшую и некрасивую, проблему. Детей нам с дражайшей супругой Бог так и не дал, хотя говорили мы об этом много. Помнится, как-то в порыве раздражения после очередного воспевания нашего президента я попробовал намекнуть ей о ребёнке решив воспользоваться случаем.

      – Хочешь угодить ему я? – кивком головы указал в сторону телевизора – Давай сделаем ребёнка! Вот это был бы подвиг достойный верной дочери своей отчизны.

      Логика моей жены оказалась бронебойной.

      – Родить одного ребёнка – сказала она не поворачивая головы – это в нашем отечестве совсем не подвиг, дорогой ты мой, а лёгкий ченч в общем майнстриме мастурбаций.

      После этого разговора я даже не пытался затрагивать тему детей.

      ГЛАВА 3

      Так за воспоминаниями о прежней жизни я добрался до небольшого двухэтажного здания, построенного в духе старых московских особняков девятнадцатого столетия. Возле здания были вкопаны две старые деревянные скамейки, выкрашенные в нежно-голубой цвет. Я опустился на одну из них и подставил лицо под поток свежего ветра, внезапно вынырнувшего невесть откуда.

      Между тем приближался вечер. Нужно было решать что-то с ночлегом. Я неверно употребляю слово «решать», ибо может сложиться впечатление, что у меня в кармане лежал длинный список с адресами квартир где мне были бы рады как последней надежде, как противогазу во время газовой атаки, как лучу маяка в штормовую ночь, а между тем это отнюдь не так.

      Не знаю, как ты, читатель, но я полагаю, что это не тот, кто пьёт с тобой по субботам в гараже, и не тот, с кем вы трахаете баб в сауне. Друг – это тот человек, который в трудный час найдёт в своей однокомнатной, тесной квартирке на окраине города, для вас место для ночлега. Так вот, таких людей вокруг меня как раз и не было.

      О том, чтобы напроситься на ночлег к кому-нибудь из моих бывших собутыльников не могло быть и речи. Мне приходилось выпивать несколько раз в их квартирах, и в моей памяти ещё живы были воспоминания о тех достославных днях. И в особенности