Прими сторону тьмы. Brangusis

смотри! – выворачивая футболку на лицевую сторону, Мартин обнаружил на ней очень длинный черный волос, крепкий и жесткий, как проволока. – Остатки роскоши былой…

      – Это у тебя такие волосы были?! – восторженно вскричал Курт, аккуратно взяв волос и растянув его в стороны. Он оказался чуть-чуть меньше, чем размах его рук.

      – Ниже задницы, – гордо ответствовал Мартин, поправляя натянутую футболку. Действительно, в пору, как и 8 лет назад.

      – А что ты с ними сделал?

      – Состриг, наверное, как ты думаешь?

      – Ты охренел?!

      – Мне за них тысячу баксов заплатили! Да и деловому дресс-коду не соответствовало. Типа неопрятно и отпугивает приличных людей. Насчет приличных людей не знаю, но когда Юки увидел меня после стрижки, он заплакал.

      Курт пожал плечами, с жалобным видом наматывая несчастный волос на палец. Лучше бы в хвост собирал, вполне бы опрятно смотрелось. Хотя серьезным взрослым людям виднее.

      – Долго отращивал? – спросил он.

      – Лет с десяти, наверное, в детдоме еще. Просто проснулся однажды, как раз в день стрижки, и подумал – а какого хрена? Кто сказал, что мужикам обязательно надо стричь волосы? Какое право имеет какой-то вшивый законодатель мод, которого я даже не знаю и который сдох сто пятьсот лет назад, распоряжаться моими волосами?

      – Ого! Мне еще отращивать и отращивать!

      – А ты почему перестал стричься? – вдруг спросил Мартин. С болезненным волнением он вспомнил, как, выведя Курта за ворота борстала, посадил его в автомобиль, и тот испуганно зажался на сидении, занавесившись сильно отросшими гладкими волосами. «Не хочешь подстричься, пока мы в Манчестере?» – спросил Мартин. Тот яростно помотал головой. Мартин тогда подумал, что этой шторой из волос его племянник просто-напросто отгораживается от нового мира, пожалуй, еще более страшного, чем в интернате для несовершеннолетних преступников, и оставил его в покое.

      – Когда ты отдал меня в детдом, я поклялся, что ни один чужой человек до меня не дотронется, – ответил Курт, нахмурив брови.

      – Ты всегда был неласков к посторонним, этим ты в меня, – сказал Мартин, коротко покосившись на него с теплотой и нежностью. – О нет! – вскричал он после, вытянув свои старые драные джинсы, которые восемь лет назад шли в комплекте с футболкой. – Я это не надену!

      – Почему? – удивился Курт. – Самое то джинсы! Я сам свои распороть собираюсь, да руки никак не доходят.

      – Тебе не за тридцатник, ты можешь себе позволить!

      – Не нагоняй на меня тоску! Ты не выглядишь на тридцать, когда не ведешь себя, как старпёр!

      – Нет, нет, – уперся Мартин. – Можешь их забрать, а мне срочно нужно купить новые.

      – Блеск! Давай весь день по бутикам проходим!

      Мартин собирался что-то ответить, что-то взрослое и серьезное, но резко замолчал. Обшаривая карманы, он нашел там что-то и поспешно сунул это обратно.

      – Что это? – полюбопытствовал Курт.

      – Ничего особенного, – внезапно пошел на попятную Мартин. – Окей, если они на меня налезут,