Декан в моей голове. Юлия Майская

не знала, что сказать, у меня в мыслях были одни нелицеприятные эпитеты.

      «Мда», – протянул Гайер. – «Со мной она так себя не вела… Даже не знаю теперь, уволить её по возращении или наградить за усердие…».

      Вот так ситуация! У меня вырвался один смешок, затем второй, и наконец, не выдержав, я расхохоталась. Нервное напряжение, все пережитые события, все это вылилось в истерику, и я хохотала как ненормальная, вытирая выступившие слезы. Гайер пытался меня утихомирить, но куда там.

      – Всё, всё, я успокоилась, – проговорила я. – Профессор, а тут хоть звукоизоляция есть?

      Впервые обратилась в Гайеру вот так, вслух, а не про себя, и это напомнило о нашей ситуации, мигов отбив все желание смеяться.

      «Да, есть, не переживайте. Камила не вызовет лекаря-психиатра из-за вашего истерического смеха», – ответил он.

      Ах вот как её зовут – Камила.

      «Ладно, давайте к нашим делам. Что мне нужно делать?»

      В следующие несколько часов я с головой окунулась в будни Гайера – преподавателя и изобретателя. Сначала учебные планы, конспекты для занятий, списки студентов с их оценками, репетиция урока, который я проведу в понедельник и инструкции, что делать на случай непредвиденной ситуации вроде взрыва, цунами или землетрясения.

      «Какое землетрясение, о чем вы вообще?», – взвыла наконец я.

      «Джойс, мастерить артефакт – это вам не зелье варить», – отрезал Гайер серьезным тоном. – «Если зелье может только выплеснуться из котла, то неправильно сделанный артефакт может намагичить в учебном классе что угодно. Я за свою практику трижды убирал последствия землетрясение, и да – одно из них устроили второкурсники. Маловероятно, что в течение вашего преподавания что-либо случится, я буду рядом, а класс оборудован много лучше, чем раньше, но предупредить вас я обязан».

      Потом последовала подготовка к разработке артефакта. Нужно было чертить огромную схему-связку основы и наполнителей, учитывая действие каждого из них, их работу при взаимодействии с другими, да еще и влияние на каждый элемент необходимых заклинаний.

      «Все, Джойс, на сегодня», – устало заметил Гайер, когда я вяло стирала со схемы очередной неудачный наполнитель, пытаясь не клевать носом.

      Хорошо хоть обед и ужин мне доставили прямо в кабинет – очередная привилегия преподавательского состава. Но я была выжата как лимон – какие уж тут занятия по защите мыслей.

      Тяжело поднялась и, оставив на столе схему, поплелась к себе. Гайер молчал, видимо тоже устал. Меня хватило только на то, чтобы через порталы добраться до своей комнаты и растянуться на кровати.

      Уснула я мгновенно, а проснулась все-равно какой-то разбитой. Мне что-то снилось, но вспомнить не получилось, это было что-то путаное и не особо приятное.

      «Сегодня занимаемся артефактом?» – спросила у Гайера за завтраком.

      Столовая в это время еще пуста: несмотря на усталость, встала я относительно рано. Рика тоже не видно, надо будет найти приятеля, а то ведь так и не виделись после выписки.

      «Да, схемой».

      «Хорошо», –