Долгая здоровая жизнь. Алексей Владимирович Июнин

отпечатков следов, идентичных еще ряду следов на пути следования преступника, а также на сто процентов совпадших со следами в доме Зенитниковых. Собака взяла след, но все оборвалось на трассе у святого источника, где преступник, вероятно, уехал на автомобиле.

      – Больше всего мне жаль девочку, – произнес Гаврилов. – Там осталась девочка, совсем крошечная.

      – Да, – подтвердил я. – Ей было всего годик.

      – Как уж она потом? – вздохнул Павел, перешагивая через кочку. – Тебе, Денис, что-нибудь известно о ней? Ты же о ней собираешь материал или я тебя не правильно понял?

      – Все верно, о ней, – я вытер пот с шеи. – Ее удочерили.

      – Кто? – тут же спросил собеседник.

      – Родственники, с ней все было в порядке, она…

      – Было?

      Я запнулся.

      – Было? – переспросил Павел Гаврилов. – Ты сказал «было»?

      Гаврилов поймал меня на неудачно произнесенном слове и я был вынужден надолго замяться.

      – По правде сказать, я только в начале пути, – забормотал я, хаотично подбирая фразы. Мне, честное слово, очень не хотелось лгать и я почувствовал себя подлецом перед Павлом. – Я точно могу сказать, что девочку удочерили родственники по линии убитого отца, но дальше там какая-то мутная история, я еще не до конца разобрался. Впрочем, могу с уверенностью сказать, что в приемной семье у девочки все было отлично.

      Произнося эти слова, я внутренне напрягся, готовя расплывчатые ответы на следующие вопросы, которые неминуемо последуют от Гаврилова. Во всяком случае, я бы на его месте так просто не угомонился бы. Но Павел лишь глубоко и печально вздохнул, из-под ладони посмотрел на «берег» обрыва и сказал:

      – Как с тех пор живется тому уроду? Надеюсь, он сдох и черти жарят его во фритюре, раз уж люди его не нашли.

      «Да нет, – подумал я про себя, кряхтя от усталости, – не сдох он. Он еще всех нас переживет».

      Наконец, мы выкарабкались из оврага и Гаврилов повел меня куда-то дальше. Мы минули пустырь, вышли к первым частным домам, чьи дворики были огорожены жестяными заборами. Павел объяснил, что здесь начинается городская окраина Ведеска, что тут неподалеку находиться старая метеостанция и конечная остановка стразу четырех городских автобусных маршрутов. С метеостанции, по его словам, до сих пор пускают какие-то воздушные шарики. Мы пошли по переулку, где нас облаяла псина и ее лай подхватил еще чей-то дворовый пес, чей лай был схож с отрывистым ревом динозавра. Павел не обращал на лай ни малейшего внимания, назвал первую псину «местной дурой» и сказал, что раньше тут ни у кого не было собак, да и домов было вдвое меньше. Мы шагали не долго. Псина, налаявшись, отстала, а мы свернули в очередной проулок и внезапно вышли к небольшой церквушке без купола. Как она очутилась здесь среди частного сектора и почему построена именно в этом месте? Это был то-ли храмик, то-ли какой-то крошечный приход – я далек от христианской религии. Храм был обнесен забором,