Красные Орлы. Лариса Шубникова

имечко! – сплюнул в сердцах.

      Электрики ковырялись возле детского сада. Там по причине середины дня скучковались мамашки.

      – Ой, бабы! Глядите! Снова Альбертик фигачит. Значит вечером впотьмах сидеть. – И обидный бабий смех.

      Мазур слегка сжался в плечах и привычно «ушел в себя». А Маша? Ну…

      – Гражданочки, специалист при исполнении своих служебных обязанностей. Прошу прекратить смех. Напоминаю, что подобные комментарии могут быть расценены как нарушения законодательства. Как следствие ведут к административному наказанию, – припечатала Машка умными словами и серьезным, громким голосом. – Альберт Федорович, продолжайте. Спасибо за объяснение.

      Мазур аж «брови снес под парик». Бабы заткнулись, но ненадолго:

      – Это кто ж такая нам тут указывает, а? – круглобокая молодка нагло разглядывала Машу.

      – Мария Сергеевна Кан. Главный инженер. Прошу не отвлекать и заниматься своими делами!

      Они с Мазуром закончили с распределком под общее молчание и гляделки местного бомонда.

      – Зря ты, Маш.

      – Прям. Ты, Альберт, шагай давай. И плечи расправь! Я никому не позволю своих людей трогать. Усёк?

      Мазур усёк и улыбнулся.

      Машке его улыбка понравилась. И сам Мазур оказался вовсе не растяпой, а очень даже смекалистым мужиком.

      Шли, попутно починяя, исправляя огрехи Альберта, и не видели Волохова, который по административной надобности заглянул в детсад.

      Мишка услышал фразу: «Не позволю трогать своих людей» и подивился, в который раз, Машиной состоятельности и грамотности, а более всего – верным рассуждениям и правильному принципу. Правда, отметил для себя, что принцип скорее мужской. Но, все равно порадовался и тут же одернул себя. Фифа она и есть фифа! И противного ее характера не заметить нельзя. На фига ему такая заноза, а? Реальная, Кан. ДоКАНает кого угодно.

      Музур и Кан успели наладить свет на трех улицах из пяти, закончив уже поздним вечером свои дела на улице Ленина. Вот странная штука – вождь мирового пролетариата давно уже почил в бозе, как и его учение, а имя повсеместно украшает вывески улиц.

      Распрощались довольные друг другом на Свияжской и направились по домам. Маша заскочила в магазин. А что? С утра не ела. Взяла самого простого: яиц, хлеба, молока, колбасы. Еще и хмыкнула, припомнив вакансию составленную Волоховым, насчет овощного пайка. На кассе снова ее разглядывали: уставшую, пыльную и с инструментом на поясе.

      – Что, мужицким делом заниматься – хозяйство профукать, да? Так и будете колбасой закусывать? Ни котлет, ни супу? – ухмылялась наглая кассир.

      – А тут кто на что учился. Вы варите супы, а я делом займусь. И всем радость, правда? – слегка осадила Маша девицу, сложила покупки в пакет и ушла.

      А возле администрации ждал ее сюрприз: Волохов на пороге здания, а вокруг него толпа голосящих селян.

      – Михал Андреич, это что же за несправедливость? Вон на Ленина, на Школьной и на Свияжской свет починили! Бабы говорят, все херачит. Не мигает! И напряжение