Ломать – не строить. По лезвию судьбы. Мира Гром

это ты вчера сыну генерала по щам настучала в кабаке?

      – Нечего на людей кидаться было… – Ада надула губки, наблюдая, как все стали рассматривать ее.

      – Ну, ты это… попробуй. Но учти, не выдержишь – денег не увидишь. Расчет каждый день с заходом солнца. Только сбежишь ты раньше… Работа тут, честно говоря, мужская.

      – Что делать надо? – спросила девушка, с вызовом глядя на любопытных.

      – Что-что… Лопату бери и навоз в телегу закидывай. Потом соломы принесешь, воды наносишь и причешешь коней. Бери сегодня левое крыло, там не вышел наш конюх запойный, ребята освободятся – помогут…

      Ада молча взяла протянутый инструмент и пошла в указанном направлении.

      Махать лопатой оказалось еще сложнее, чем мечом. Да, тут так же работали все мышцы, но постоянно наклоняться было не так просто и черенок все время скользил в руках. Сено постоянно рассыпалось с вил, оставляя длинный шлейф, который девушка усердно пыталась собрать. А расчесывать длинные гривы руками, уставшими от непривычного для девушки инструмента, оказалось настоящей пыткой.

      Время шло, а на помощь ей так никто и не пришел. Адаманта стиснула зубы и упорно работала до заката.

      – Ты гляди-ка… Продержалась! Надо же, и работу всю выполнила… – старший конюх уважительно присвистнул. – В баню с нами пойдешь? Там перегородка для женщин есть…

      – Пойду. А то мне кажется, что я никогда от этого запаха не отмоюсь… – вздохнула девушка, приняв свои заслуженные пятнадцать медных монет. Она уже знала, что этого хватит на добрый ужин и аренду комнаты, а значит – прожить можно…

      В бане пахло распаренными вениками и дымком. Адаманта зашла за перегородку и охотно облилась горячей водой.

      – Вот оно… Блаженство! – прошептала Ада, но радость продлилась совсем не долго. Мыла она не нашла. Никакого. Нигде.

      Девушка прикрылась рубахой и выглянула из-за перегородки. Она слишком часто мылась в казармах, и со временем, совершенно перестала стесняться проходить мимо голых мужчин. Поэтому и сейчас, без тени смущения, Адаманта спросила:

      – А мыла разве нет?

      – Кто ты такая, что тебе мыло надо? – рассмеялся старший, а вслед за ним и остальные работяги.

      – Никто… – пробурчала дочь императора и вернулась обратно.

      Мыться одной мочалкой было неприятно. Запах же, казалось, въелся так, что избавиться от него можно только пролежав целый день в ванной с ведром масел.

      Девушка быстро обмылась еще раз и, одевшись в пропахший конюшней костюм, побежала к себе, чтобы переодеться в чистую рубаху и постирать одежду.

      ***

      Прошла почти неделя с тех пор, как Адаманта поселилась в гарнизоне. Руки болели безумно, но девушка упорно не обращала внимания, на припухшие и покрывшиеся мозолями ладони.

      – Сходи к лекарям, они тебе мазь какую-нибудь дадут, – посоветовал старший конюх, когда увидел ее руки.

      – Вечером загляну… – смутилась Ада. Ей не хотелось признавать свою слабость.

      «Само заживет!» – убеждала она себя, глядя на свои когда-то нежные