Колдун со Змеева моря. Анна Гурова

ж так делает, – проворчал Нежата. – Вот я бы… Ты слушаешь, брат?

      Велько смотрел в другую сторону. Его взгляд был прикован к лунной дорожке, дрожащей в отдалении на глади залива. Не рябь ли это? Еле-еле заметная – будто кто-то очень медленно, осторожно плывет под водой…

      – Здесь-то его нет, – проследив за взглядом юноши, заметил Кевит. – Великий Хауги не любит голые скалы. Даже на Кукушкином острове он выбирал места, где можно неожиданно напасть из густых тростников. Его логово дальше, в диких ильменях…

      «Как раз там, куда поплыли нурманы», – отметил про себя Нежата.

      «Что же это за морской ящер такой, если он открытой воды не любит?» – подивился про себя Велько.

      – А как вы узнали, что чудище ушло в Черный островняк? – спросил он.

      – После того, как Хауги потопил охотников, мы задумались, а не оскорбили ли какого-то чужого бога? У нас на острове живет небольшое племя лесных саами. У них есть молодая, но знающая шаманка. Она устроила гадание и назвала имя чудовища – Великий Хауги. «Хозяин вод вам не по силам, – сказала она. – Он будет пожирать вас, а вы будете только оплакивать мертвых. Если хотите навсегда от него избавиться – плывите к словенам, на Волхов. Они однажды изгнали своего ящера, помогут и вам…»

      – Помню-помню, – кивнул Нежата. – Мы с Велько были на вече и слышали твой горестный рассказ.

      – Я, право, заслушался, – добавил Велько. – Кстати, переделал его в песню, получилась дивная заплачка! Могу сыграть…

      Он положил руку на гусельки, которые обычно таскал на поясе в берестяном туле, наигрывая на них, когда придет настроение. Новгородцы засмеялись. Кевит неодобрительно поглядел на близнецов.

      – Смейтесь-смейтесь! Как бы плакать не пришлось… Знаете ли вы, откуда явился Великий Хауги? С холодного, темного севера, из самой Похъелы!

      – Почему ты так уверен, что оттуда? – спросил Нежата. – Ведьма сказала?

      – Потому что оттуда приходит все зло! Откуда же еще?

      И Кевит принялся рассказывать о Похъеле туманной – полночном крае, полном ужасов, нечисти и скверны. Всякий зверь, птица или рыба там был зловредным чудовищем, вскормленным на человечине, а жили там одни колдуны и ведьмы. Луна взошла уже высоко, костер погас, алые угли потемнели, а рассказы карела все не кончались. Он поведал об огромной птице с железными перьями, подобными стрелам; о щуке, способной утопить корабль; о медведе ростом с гору и волке, способном пожрать луну и солнце…

      – И против этаких ужасов мы явились сюда с жалкой дюжиной бойцов, – проворчал Богша, косясь на близнецов. – Очень вы, должно быть, вашей матушке надоели…

      – Ты язык-то придержи, – холодно сказал Нежата, устремляя на него немигающий взгляд.

      У кормчего холодок пробежал по спине. Глаза у близнецов были тоже одинаковые, прозрачно-зеленые. У словен такие глаза считались несчастливыми, зловещими. «Змеиные очи» – так их называли.

      Но тут раздался голос Велько:

      – Дюжина или две, или десять дюжин –