Красавица и чудовище. Анна Бигси

сложно было понять, чем руководствовалась Брукс. Единственное, в чем он был уверен, – она не стала бы намеренно утаивать от него важную информацию. Он не сомневался в ее искренности и преданности.

      – Что бы это изменило?

      – Я бы не чувствовал себя идиотом, когда при мне он назвал ее мамой.

      Гилберт с силой сжал стакан, вспоминая о неловкой ситуации.

      – Ну, иногда полезно спуститься с высоты своей гордыни и побыть идиотом, – заключила Элис и, достав из пакета коробочки из японского ресторана, разложила их на столе.

      – Издеваешься?

      – Есть немного. Суши будешь?

      – Нет, ты же знаешь, что я их не люблю.

      – Значит, ходи голодный, – Брукс пожала плечами и, удобно устроившись на одном из стульев, ловко подцепила палочками роллину.

      – Ну спасибо, – фыркнул Алекс и присел на стул напротив.

      – Да ладно тебе. Посмотри в холодильнике, Зинаида Петровна недавно что-то готовила.

      – Да не хочу пока, – отмахнулся Гилберт и, отпив немного из бокала, посмотрел на Элис.

      – Это ведь не все, да? – сразу догадалась она. – Что ты к нему вообще прицепился?

      – Не знаю, помочь хотел, паренек-то неплохой…

      – Так помоги, что тебе мешает-то?

      На этот вопрос он и себе не мог ответить, будто уперся в глухую стену и не понимал, как ее обойти.

      – А Лиза?

      – Она-то тут при чем? Мальчик же не виноват в том, что он ее сын, – резонно рассуждала Брукс.

      Она понимала метания Алекса и, как могла, старалась смягчить его. Он слишком зарылся в своей злобе и ненависти, а этот мальчик вполне мог стать тем самым катализатором, который остудил бы его и пробудил бы светлые чувства в душе, помог бы взглянуть на вещи под другим углом.

      – Думаешь?

      Гилберт переваривал сказанное и осознавал – в чем-то Элис была права, но как перешагнуть через себя, через свою неприязнь, он просто не представлял. Вспоминал глаза Жени, полные надежды и доверия. Разве сможет он обмануть невинного ребенка? Предать того, кто так тянется к нему?

      – И думать нечего, – безапелляционно заявила Брукс, ставя жирную точку в их споре. – Хочешь помочь – помогай!

      – Может, еще скажешь как?

      – Может и скажу, выкладывай.

      Алекс вкратце изложил суть проблемы и варианты ее решения.

      Элис внимательно выслушала его и вынесла свой вердикт:

      – Коньков твоих детских нет, – перехватив вопросительно-изумленный взгляд, невозмутимо продолжила. – И не надо на меня так смотреть, мы их не брали с собой.

      – Как не брали-то? Я же сам их складывал в сумку.

      Гилберт точно помнил момент сборов, эти коньки он всегда и везде возил с собой. Как символ, как напоминание.

      – Ну ты сложил, а я выложила. Ты о них даже не вспомнил до этого момента!

      – Вот же блин!

      – Ну извини, я ж не думала, что в тебе добродетель проснется, да и как ты себе это представлял? Думаешь, Лиза не узнала бы твои коньки, которые ты сто процентов ей показывал, как семейную реликвию?

      Для большей театральности Брукс