Черная гора (сборник). Рекс Стаут

слышу о повозке, – пожаловался я. – Вы обязались пересказывать мне все разговоры слово в слово. Сами же всегда утверждали, что, если я что-то пропущу, вы не узнаете, ухватили или нет рациональное зерно. А теперь, когда мы поменялись местами, я чувствую то же самое.

      Думаю, Вульф меня не слышал. Он насытился, но нужно было снова вставать и идти, и это настолько его страшило, что он не имел мужества к тому же спорить со мной. Когда мы встали, отодвинув стулья, в дверях появилась дочь и что-то сказала.

      – Что она говорит? – спросил я.

      – Sretan put.

      – По буквам, пожалуйста.

      Вульф повторил фразу по буквам.

      – Что это значит?

      – Счастливого пути.

      – А как сказать: «Путь был бы намного счастливее, если бы вы были с нами»?

      – Это лишнее.

      Он уже шел к двери. Не желая быть грубым, я подошел к девушке и протянул ей руку. Ее пожатие было приятным и сильным, На миг ресницы ее вспорхнули вверх, но тут же опустились.

      – «Розы алые, – отчетливо произнес я, – фиалки голубые, а ты, что меда слаще, затмишь цветы любые»[17].

      Я нежно пожал ее руку и заставил себя выйти вон.

      Вульф стоял в ярде от дома, скрестив руки на груди и поджав губы, и скептически разглядывал повозку, которая этого заслуживала. Лошадь была еще ничего – низкорослая, скорее пони, чем лошадь, но в хорошей форме, однако экипаж, в который она была впряжена, представлял собой деревянный ящик на двух колесах, обитых железом. Вульф обернулся ко мне.

      – Хозяин говорит, – горько сказал он, – что положил в кузов сена, чтобы было помягче.

      Я кивнул:

      – Вы не доедете живым до Риеки.

      Потом собрал наши рюкзаки, свитеры, куртки и мои носки, висевшие на солнце.

      – Это же чуть больше мили? Поехали.

      Глава восьмая

      Дома в Риеке сложены из нетесаного камня: обломки скальной породы скатили вниз, в долину, уложили друг на друга впритирку, а сверху прямоугольник стен увенчали соломенной кровлей, вот и все. И было это примерно в то же время, когда Колумб поплыл через Атлантический океан искать короткого пути в Индию.

      Единственная улица утопала в грязи глубиной в целый фут, не просохшей после апрельских дождей. Правда, с одной стороны улицу замостили камнем. Когда мы шли по ней друг за другом, у меня сложилось впечатление, что местные жители нам не особенно рады. Впереди маячили какие-то фигуры, несколько детей носились по низкой каменной стене, вдалеке шла женщина с метлой, но все они исчезали при нашем приближении. Даже в окна никто не выглядывал.

      – Мы что, чумные? – спросил я Вульфа.

      Он остановился и обернулся:

      – Нет. Это они чумные. У них высосали все жизненные силы. Пф.

      И он зашагал вперед. Пройдя центр деревни, он сошел с мостовой и повернул направо через пролом в каменной стене. За ней находился дом, побольше и повыше остальных. Арочный вход украшала по бокам красивая резьба. Вульф

17

Этот популярный в англоязычных странах стишок в различных вариациях нередко присутствует на валентинках. – Ред.