Уходящие в Вечность. Часть 1. Самира Фаттах

силы и она вновь потеряла сознание.

      Абдуррахман поднял Рамазана с пола и вывел из комнаты.

      Дальнейшие события Рамазан плохо помнит. Сколько прошло дней, он сказать не мог бы, утратив чувство реального времени. Он потерял все, что имел: разум, честь, желание жить и целыми днями сидел в своей комнате, ни о чем не думая, никого не видя и не зная.

      Ахмедбай больше ни в чем не обвинял его, ни единого упрека не было сказано с его стороны. Может быть он понял, что вина Рамазана была лишь наполовину. И все же до сих пор тот период жизни жжет Рамазана стыдом и раскаянием. Иногда отец заходил к нему, пытался заговорить о посторонних вещах, но Рамазан закрывал уши руками, зарывался головой в подушку, чтобы не слышать ничьих голосов и не видеть ничьих лиц. Он не терпел присутствия людей и запирал дверь на ключ, чтобы никто не мешал предаваться своему горю. Рамазан не знал, жива ли Гюльнара, он даже не догадывался спросить об этом. И только одна мысль жестоко и неумолимо преследовала его: счастье его кончилось навсегда, без Гюльнары ему не жить.

      Как-то утром, войдя к сыну в комнату, Ахмедбай не нашел его на своем месте. Встревоженный отец кинулся искать Рамазана по всему дому, – его нигде не было. Предчувствуя недоброе, он метался туда-сюда, когда слуга его, садовник, подбежал к нему и, почти крича в самое ухо, сообщил, что Рамазан лежит под деревом и неизвестно, жив он или мертв. Ахмедбай, не помня себя, кинулся туда, куда указал садовник.

      Рамазан действительно лежал под старой яблоней, под ним темнела лужица крови, а рядом валялся кривой садовый нож. Подбежали слуги, быстрой походкой подошел Хайретдин хазрат. Рамазана подняли с земли. Он был жив, но находился без памяти. В руке Рамазан судорожно сжимал платок, принадлежащий когда-то Гюльнаре.

      Его отнесли домой. Пришел табиб, и, осмотрев рану, сказал, что она не опасная, но мальчик потерял много крови и ему нужен покой и тщательный уход. К вечеру поднялся сильный жар, состояние его ухудшилось и табиб остался около больного на всю ночь. Рамазан горел, как в огне, и бормотал всякую чушь.

      Пять суток крепкий организм боролся со смертью. Пять тревожных бессонных ночей не отходили от него отец и Хайретдин хазрат. Табиб на это беспокойное время переехал в дом к Ахмедбаю и тоже все ночи напролет был рядом с ними.

      Среди бредовых видений Рамазан видел Гюльнару. Она ждала его в саду, протягивала к нему руки и сразу исчезала.

      Она танцевала на площади, на ней было золотое парчовое платье, переливающееся под солнцем до боли в глазах. Рамазан пробирался к ней через толпу, но люди не пускали его, загораживали дорогу. Стояла жара, духота, во рту было сухо и горько, очень хотелось пить. Он рвался, толкал мешавших ему людей. А Гюльнара смотрела на него, смеялась и таяла.

      Рамазан метался по постели, постоянно сбивая повязку, не узнавая ни отца, ни учителя.

      На шестые сутки, наконец, он заснул крепко и спокойно сном выздоравливающего человека.

      Прошло еще несколько дней, и Рамазан почти поправился. Но на лице его светилась печать тихой грусти и покорности судьбе. Он равнодушно выполнял все предписания