Как вам это понравится. Уильям Шекспир

чувствуем мы лишь Адама кару –

      Погоды смену: зубы ледяные

      Да грубое ворчанье зимних ветров,

      Которым, коль меня грызут и хлещут,

      Дрожа от стужи, улыбаюсь я: –

      «Не льстите вы!» Советники такие

      На деле мне дают понять, кто я.

      Есть сладостная польза и в несчастье:

      Оно подобно ядовитой жабе,

      Что ценный камень в голове таит[5].

      Находит наша жизнь вдали от света

      В деревьях – речь, в ручье текучем – книгу,

      И проповедь – в камнях, и всюду – благо.

      Я б не сменил ее!

      Амьен

      Вы, ваша светлость,

      Так счастливо переводить способны

      На кроткий, ясный лад судьбы суровость.

      Старый Герцог

      Но не пойти ль нам пострелять оленей?

      Хоть мне и жаль беднягам глупым, пестрым,

      Природным гражданам сих мест пустынных,

      Средь их владений стрелами пронзать

      Округлые бока!

      1-й Вельможа

      Так, ваша светлость,

      И меланхолик Жак о том горюет,

      Клянясь, что здесь вы захватили власть

      Неправедней, чем вас изгнавший брат.

      Сегодня мы – мессир Амьен и я –

      К нему подкрались: он лежал под дубом,

      Чьи вековые корни обнажились

      Над ручейком, журчащим здесь в лесу.

      Туда бедняга – раненый олень,

      Один, стрелой охотника пронзенный,

      Пришел страдать; и, право, государь,

      Несчастный зверь стонал так, что казалось

      Вот-вот его готова лопнуть шкура

      С натуги! Круглые большие слезы

      Катились жалобно с невинной морды,

      За каплей капля; так мохнатый дурень,

      С которого Жак не сводил очей,

      Стоял на берегу ручья, слезами

      В нем умножая влагу.

      Старый Герцог

      Ну, а Жак?

      Не рассуждал ли он при этом виде?

      1-й Вельможа

      На тысячу ладов. Сперва – о том,

      Что в тот ручей без пользы льет он слезы.

      «Бедняк, – он говорил, – ты завещаешь

      (Как часто люди) тем богатство, кто

      И так богат!» Затем – что он один,

      Покинут здесь пушистыми друзьями.

      «Так! – он сказал. – Беда всегда разгонит

      Приток друзей!» Когда ж табун оленей

      Беспечных, сытых вдруг промчался мимо

      Без всякого вниманья, он воскликнул:

      «Бегите мимо, жирные мещане!

      Уж так всегда ведется; что смотреть

      На бедного, разбитого банкрота?»

      И так своею меткою сатирой

      Он все пронзал: деревню, город, двор

      И даже нашу жизнь, клянясь, что мы –

      Тираны, узурпаторы и хуже

      Зверей – пугая, убивая их

      В родных местах, им отданных природой.

      Старый Герцог

      Таким вы и оставили его?

      2-й Вельможа

      Да, государь, – в раздумье и в слезах

      Над плачущим оленем!

      Старый Герцог

      Где то место?

      Люблю

5

Одно из многочисленных нелепых представлений о животных, распространенных в средние века, состояло в том, что в голове жабы будто бы заключен чудесный камень, помогающий против яда и многих болезней.