Здесь и сейчас. Энн Брашерс

снова качаю головой. Чувствую, как разгораются щеки.

      – А в «старую деву»? Или в «гоу фиш»?

      Делаю вид, будто думаю. Нет, и этих игр я не знаю. Однажды, правда, видела, какие-то детишки играли в дневном лагере.

      – А какие игры тебе нравятся?

      Итан смотрит на меня со значением. Не сурово, не с осуждением, нет. Скорее, даже наоборот. Я уже много раз такое замечала. Любопытный такой взгляд, может, слегка испытующий, будто он понимает, что перед ним существо нежное и чувствительное, и обещает, что не воспользуется этим во зло.

      Бросаю взгляд на полки, на которых лежат разные игры для стариков. Очень хочу увидеть «монополию». В эту игру я играть умею. Или в «четыре в ряд». Тут я могла бы сообразить, что к чему.

      – Ты куда смотришь, Джеймс? Я тебе про что толкую? Про карты. Мы будем играть только в карты. Я так решил. Давай в «войну». Отличная игра, всем нравится. Идет?

      Он делит колоду на две части, половину дает мне. Он что, проверяет?

      Я внимательно гляжу, что делает Итан. А он кладет карту на стол. Я тоже. Ясно, что тот, кто выложил карту крупней, должен забрать, а иерархия картинок, от валета до туза, мне более-менее известна. Я складываю свои взятки в стопку, как и он, рубашкой вверх.

      – Война! – объявляет он, когда мы оба выкладываем четверки.

      Я гляжу на Итана и жду, а он на меня, и в голове у меня молнией проносится мысль: он знает, что я не умею играть в «войну», да и во все остальные игры, которые перечислил.

      Он медленно, не торопясь выкладывает три карты рубашкой кверху, чтобы я смогла сделать то же самое.

      – Готова? – спрашивает он. – Последняя перевернутая берет.

      Итан больше не прощупывает меня, теперь он меня учит.

      Я забываю, куда надо класть свою карту. В голове туман, теснится много разных мыслей. Наши взгляды встречаются, но на секунду, не больше.

      Итан про меня что-то знает, не в точности, конечно, но догадывается, что здесь какая-то тайна. Нечто особенное, сомнительное, связанное с вечным страхом. И знает он это уже давно. Поэтому и таскается за мной, оказывает мне свое покровительство и милость. Он чувствует, что мне нельзя говорить о себе, и давить не собирается, но наблюдать за мной будет, как и пытаться понять тоже. Бывают такие минуты ясности между нами, когда он догадывается, что я тоже это понимаю.

      Я снимаю очки и тру глаза. Верчу в пальцах карту.

      – Ага, дама! – подбадривает он меня, когда я наконец кладу карту. – Отлично!

      Итан все сделает так, лишь бы мне было хорошо. Всегда поможет выпутаться. Он понимает, мне это необходимо.

      – Молодец, самое время положить даму, Джеймси! Давай бери, все твое.

      Как он все-таки радуется, что я выиграла.

      – Ничего, сейчас отыграюсь, – заверяет он. – Так что нос не очень-то задирай.

      Итан изо всех сил старается быть веселым и беззаботным, но в глазах все же таится некая серьезность, кроется некий вопрос, желание защитить. Между нами всегда есть что-то невысказанное.

      – Есть