Любовь под яблочным соусом. Эбигейл Ло

бедрами в черном атласе. Офисная дива, по-другому не скажешь.

      – Что это значит?

      – Определенно одно: о своем визите нужно предупреждать заранее.

      – Я вообще-то домой приехала.

      – Ты не одна живешь.

      – Неужели тебе нисколько не стыдно?

      – Я взрослый мужчина. У меня есть личная жизнь, которая никого не касается.

      – А мама в курсе твоей “личной жизни”? Где она, кстати?

      – На дачу с Тимофеем уехала. Кофе свари, поговорим по-человечески, без претензий.

      – Вряд ли удастся.

      – Придется пересилить себя.

      Нина поставила турку на плиту. Ее поразил мгновенный переход отца от растерянности к твердости. Его было не узнать. Приезжая раз в полгода последние пять лет, она и не заметила, когда папа изменился. Перед ней теперь был властный мужчина, ухоженный и самодовольный. Падкий на наглых фиф из вульгарных мыльных опер! Никогда не встречала более высокомерных и бесстыжих особ. Хотя где ей было с ними пересекаться, в универе на парах?

      Да уж, Нина, отстала ты от жизни. Она круто поменялась. Может, всегда была такой, а ты не замечала, одержимая сначала золотой медалью, потом красным дипломом. Ты хотела обеспечить себе будущее. Стоило, хоть иногда, оглядываться по сторонам.

      Мама. Как быть с ней? Сделать вид, что ничего не произошло, или рассказать правду и собственными руками разбить ей сердце. А если она в курсе отцовских измен и живет в аду? В таком случае, это ее выбор. Развестись, отсудить половину нажитого и покинуть город можно всегда. Или нет? Нине уж точно надо уезжать обратно в Москву, подальше от этих грязных интриг внутри семьи. Слишком больно. Невыносимо. Родные стены стали омерзительны.

      Размешивала сахар в чашке с кофе уже минут пять, погруженная в свои мысли. Хотелось то выплеснуть черное варево отцу в лицо, то забыться амнезией, то схватить вещи и уйти, не оглядываясь, то набрать маме и вывалить ей всю правду за сегодня. Водоворот мыслей закружил девушку. Того гляди закричит от досады и разочарования. Ее мир рухнул и прежним уже не станет. Москвины, уважаемые и успешные, родные и любимые – лишь картонная декорация, фальшивка, сгорающая на ее глазах. Надо запомнить, что отныне сюрпризы – это не ее. К черту, такие эффекты неожиданности.

      – Дочь, это жизнь. Мы мало отличаемся от других. У мужчин есть свои потребности. Так было всегда. В этом нет ничего сверх-страшного, – Дмитрий уговаривал дочь, пытаясь вырасти в мирное русло.

      – Я решила строить карьеру в Москве.

      – Это вряд ли. У меня другие планы. Ты будешь у меня на глазах.

      – В каком смысле?

      – Устрою тебя к себе. Иначе твоя карьера начнется с уборщицы. А жить придется в загаженной коммуналке в пригородном захолустье. Без моих денег и имени у тебя ничего не получится.

      – Красный диплом все-таки я сама заработала, без твоей помощи.

      – Уверена?

      – Ты причастен к моим оценкам?

      – Дочь, у меня все всегда под контролем. Тем более твои дела.

      – Ты блефуешь! Не присваивай себе чужие заслуги!