Созвездие. Переводы Ольги Васильевой. Мигель де Унамуно

ЭТИ КОРНИ

      Все эти корни, все цветы,

      все звуки, весь рассвет,

      все твари, человеки все,

      все да и нет,

      все дни и ночи,

      все радости и горести,

      все формы плоти,

      законы, беззакония,

      все сны и все народы,

      деянья, отрицания,

      все атомы и боги,

      слили свои названия,

      и все и ничего —

      в одно.

      МЕЧТАЯ, ТЫ МЕЧТАЛ О НЕБЕ

      Мечтая, ты мечтал о небе,

      чем больше имеешь, тем больше хочешь,

      чем наслаждений больше, тем страдания сильнее,

      и чем больше живешь, тем умираешь дольше.

      ЗАКРЫЛ Я КНИГУ

      Закрыл я книгу,

      ту, что говорила

      о сущностях, существованьях и субстанциях,

      о способах, случайностях,

      причинах, действии,

      материи и форме,

      идеях и концепциях,

      о числовых феноменах,

      вещи в себе и вне,

      гипотезах и мнениях,

      теориях…

      Закрыл я книгу и открыл глаза

      навстречу миру.

      Солнце за холмом зашло уже,

      на небе тополя эмалевыми стали,

      и между ними

      загорелись звезды,

      луна над твердью вознеслась,

      ее сиянье

      рассеянно в реке купалось,

      и вот,

      смотря на холм, луну, реку и тополя,

      на звезды и сияющую твердь,

      почувствовал я ложь

      всех сущностей, субстанций, существований,

      действий, причин,

      материи и формы,

      концепций и идей,

      и числовых феноменов,

      вещи в себе, во вне,

      гипотез, мнений и теорий,

      короче, то,

      что есть слова.

      Над книгою, в траву упавшей,

      и закрытой,

      луна сияла, травы освещая, оставляя книгу,

      темною внутри,

      на ней лягушка отдыхала,

      готовясь к похождениям ночным.

      О Кант! Тобою я восхищаюсь!

      КИПАРИС И ДЕВУШКА

      Там, где куст жасмина

      ярко зеленеет,

      девушка-подросток

      смотрит вдаль, надеясь,

      и, облокотившись на карниз устало,

      смотрит вдаль печально,

      глаз не отрывая

      от стен монастырских;

      там, где в небо взвился

      чернотой природной

      кипарис стрелою.

      Ждет, когда придет он,

      свиданья час условный.

      Смотрит, ждет, мечтает

      уже долго-долго.

      Локоть на карнизе,

      розовая щечка

      в ладони отдыхает

      а в сознанье смутном

      образ кипариса,

      как