На струнах души… Сборник рассказов. Игорь Галилеев

того, что горбушки-то жалко замахивался…

      А потом заговорили, что у Ромки братик появится. Новая жизнь настанет. Счастливая. Были, конечно, сомнения – новые люди не всегда счастье в дом приносят. Как, например, новый папка.

      Но куда денешься – иногда в жизни изменить что-то возможностей мало.

      Те, последние дни, до того как маму в больницу с большим животом за братиком увезли, Ромка уже со слезами вспоминает. Когда Байкалу рассказывает об этом, обнявшись, чтобы не мерзнуть ночью, тот тоже, бывает, посмотрит так, в самую душу, а у самого на больших глазах под лохматыми дворняжьими бровями, тоже слезы. Сочувствует. Потому как – родная душа.

      Сегодня вот конфетами его порадует – за тепло ведь благодарить надо.

      Подвал под пятиэтажкой очень удобно располагался – там кладовки жильцов обустроены были. И вот одна из них, всегда открытая, и приютила их с Байкалом. Нет, здесь ничего не хранилось кроме старых вещей из одежды – прежние хозяева, наверное, квартиру продали, а новые не появились еще. Ромка, впрочем, понимал, что убежище это – временное, до холодов. Уже сейчас, в середине августа, ночью очень прохладно было, если бы не Байкал, то, наверное, сдался бы, домой пошел. Или замерз до смерти… Поэтому собаке вдвойне благодарен был. Полюбил даже.

      Тем более, что его, Ромку, что-то и не искал никто – даже о потерявшихся кошках объявления на столбах висели, а тут… Не нужен, значит – у них же теперь новый сын есть. Ведь бывает так, когда люди сменяют друг друга…

      В подвале и вечер вместе с ночью раньше наступают. Ромка только по маленькому окошку под невысоким потолком ориентировался – когда светает и уже можно на улицу идти. Пока хлебовозка не уехала…

      Это, в общем-то, и спасало – подойдет к машине, грустные глаза сделает, а дяденька и даст батон.

      Ах, какой он нежный и вкусный по утрам! Во рту тает!

      Байкал тоже на «промысел» куда-то ходит. Один раз целую авоську еды принес – там и колбаса обезжиренная была, и пара консервов шпротных, и даже газировки бутылка. Принес, а у самого хвост поджатый – тоже знает, что чужое брать нельзя. Значит, стащил у зазевавшегося покупателя. Но куда денешься-то, не обратно же незнамо куда нести, сами так и съели.

      Сегодня что-то особенно грустно было – всё тот парень без ноги вспоминался. Ему, несчастному, самому, наверное, конфеток хочется. Он, может, свои последние деньги-то отдал, а сам голодный домой пошел. У Ромки даже слезы выступили. Байкала покрепче прижал к себе, в морду лохматую, «Ключиком» пахнущую, поцеловал, и в самое ухо, тихонечко, почти не слышно совсем, песенку колыбельную запел: «…спи, моя собаченька, спи, погасли на небе огни, одни мы с тобою, одни…»

      Слова местами сам придумал, но, кажется, что так мама пела, когда папа от них ушел. Только вроде бы там не про собачку было…

      Утром Ромка решил того десантника на костылях найти, у гастронома дождаться, чтобы оставшиеся конфеты вернуть. Вначале, конечно, как всегда последний месяц делал, к «Хлебному»