Невыносимый опекун. Бекки Чейз

высокого роста, и в его походке и движениях сквозило что-то кошачье, почти хищное. После мультфильма про Короля Льва, я дразнила его «дядей Шрамом», а Блейк наигранно рычал, хватал меня за ногу и принимался щекотать.

      Я любила исподтишка следить за ним, когда он набирал сообщения подружкам. Смотреть, как игриво приподнимается его бровь, а губы растягиваются в самодовольной улыбке. Блейк это замечал и корчил рожицы, а потом приносил из холодильника мой любимый пломбир с шоколадной крошкой и мы вместе съедали его за просмотром очередной серии «Клуба Винкс».

      Все изменил мой тринадцатый день рождения. Я страстно мечтала о туфлях на шпильках, но мама упрямилась, слушая советы ортопеда, который категорично заявлял, что стопа формируется к пятнадцати годам. Блейк наплевал на правила и привез мне блестящие босоножки от Джимми Чу. Легкие, изящные, усыпанные стразами, они казались туфельками принцессы. Визжа от счастья, я повисла у него на шее. Крепкие руки сомкнулись вокруг моей талии, но мне почему-то показалось, что Блейк не рад. Он словно… держал дистанцию. И даже не остался на праздничную вечеринку!

      С тех пор мы больше не обнимались и стали редко видеться, но о причине этой холодности я догадалась лишь через два года. Я собиралась на свадьбу старшей сестры Джеки и проклинала свою плоскую грудь, которая в обтягивающем мини смотрелась проигрышно в сравнении с пышным бюстом Бри.

      – Даже пуш-ап не спасает, – сетовала я, кружась у зеркала в гостиной и расталкивая подруг. – Может, салфетки подсунуть?

      – Давай лучше я у мамы силиконовые вставки возьму, – предложила Джеки, не забыв ткнуть локтем довольную Бри. – А ты не хвастайся!

      – Я не виновата! – принялась канючить та. – Они сами за лето выросли!

      – Да ладно вам, – я примирительно обняла их за плечи. – Давайте фоткаться.

      С хохотом принимая позы моделей из журналов, мы делали селфи и скидывали в общий чат. Игриво надув губки, я изогнула спину, и тогда-то и заметила пристальный взгляд в зеркале.

      Блейк смотрел оценивающе – по-взрослому, как обычно смотрит на своих подружек – и меня пробрало до мурашек. Когда мы столкнулись у двери четверть часа назад, где он ждал отца, чтобы передать какие-то конфиденциальные бумаги, я не чувствовала ничего подобного. Мы просто кивнули друг другу, а теперь по венам словно пробежал ток.

      – Эй, Блейк, мы красивые? – Джеки кокетливо прищурилась.

      – Как куколки, – он преобразился за мгновение и с привычно непроницаемым выражением лица отвернулся к подоспевшему отцу. – Привет, Тэд. Вот новый договор от юристов.

      – Здесь лишь одна куколка,[4] – авторитетно заявила я, нервным движением взбивая волосы.

      Мне не понравилось, что Блейк сделал комплимент нам троим. Только я должна быть достойной его внимания!

      Эта мысль стала наваждением. Я хотела, чтобы он пожирал меня взглядом. Обнимал, стискивая талию до стона, целовал, шептал на ухо. Несколько дней я еще держалась, но случайно наткнувшись в библиотеке на книгу Набокова, усмотрела в схожем имени героини знак и перешла в наступление.

      – Я

4

Снова обыгрываются созвучные в английском языке слова «dolly» (куколка) и «Dolly» (уменьшительное от «Долорес»).