Дети колыбельных планет. Оплошность Зоммо. Сейн Янер

лет мучили, спрашивается? – вдруг послышалось бурчание Маши. – Давно бы поженились и жили спокойно, – уже громче сказала она. Это сработало в напряженном разговоре как разряд, переполнивший эмоциональный рубеж, и Юля, а за ней и все, звонко рассмеялась.

      – Эх, Машенька! Умеешь же ты вовремя словечко ввернуть! – сквозь хохот выдавила из себя Юля, хватаясь за пораненную щеку.

      Услышав громкий смех, в дом вернулись мужчины. С любопытством глядя на смеющихся женщин, они какое-то время ждали объяснений, после чего Анатолий Сергеевич сказал:

      – Видимо, это женские дела, и нас в них не посвятят, – чем вызвал новую волну веселья.

      Когда хихиканье прекратилось, начали собирать на стол к чаю. За едой продолжили оживленно беседовать на разные темы и решать, топить сегодня баню или нет. Юле врач запретил париться еще две – три недели. Но все-таки решили топить, просто не пускать туда Юлю. Маша предложила помочь ей помыть голову, но девушка решила сначала попробовать сделать это сама, а уж если не получиться, тогда и попросить. За живой беседой не сразу заметили, что в дом пришли Лорд и Кика, которые уже по-хозяйски обследовали территорию. Вдруг собака насторожилась и издала глухой рык в сторону двери. Анатолий Сергеевич пошел посмотреть, нет ли кого у калитки. Войдя, он слегка обескураженным тоном произнес.

      – Юлечка! Там твоя мама у ворот что-то громко говорит. Может, пойдем с ней побеседуем?

      Первым порывом девушки было отказаться от встречи с матерью. Но чуть поразмыслив, она решила, что это малодушно и неуважительно к людям, которые так хорошо к ней относятся.

      – Да, конечно. Нужно ей все сказать, – произнесла она напряженным голосом, поднимаясь из-за стола.

      Анатолий Сергеевич решил пойти вместе с девушкой и направился к двери. Следом поднялись и все остальные. Вся семья вышла из дома. Юля, Анатолий Сергеевич и Макс направились к забору. Подойдя первой к решетчатым воротам, девушка не стала выходить и заговорила с матерью через прутья ограды.

      – Здравствуй, мама! – официальным тоном произнесла она. – Зачем ты пришла?

      – Хватит дурью маяться, быстро иди домой! – яростно выкрикнула ей в ответ рассерженная женщина.

      – Нет! Ты можешь злиться и ругаться сколько угодно, но ноги моей там больше не будет, – спокойно, но холодно возразила ей Юля.

      – Ах, вот ты как с матерью, значит? Ты что, решила, что эти буржуи тебе чем-то помогут? Я тебе сказала, иди быстро домой, пока я тебя за волосы оттуда не выволокла! – гневно закричала Надежда Афанасьевна.

      – Мама! Услышь меня! – уже громче и твёрже заговорила Юля. – Даже если мне здесь будут не рады, к тебе я не вернусь. Сниму квартиру, буду бомжевать, но с тобой я больше жить не стану никогда, и никто меня не заставит, – заключила девушка.

      – Я тебя с милицией оттуда вытащу, никуда ты не денешься! – заорала вконец взбесившаяся мать.

      Юля начала выходить из себя и перешла на повышенные тона.

      – Мне тридцать, и нет такого