Отдалённый участок. Йольз Джангерс

его Пятнадцатый, что в океане и тростник и ил самые вкусные, молодой динозавр так и не оторвал взгляда от собранных запасов.

      И в это время, всё ещё находясь в самке, Пятнадцатый ощутил на себе чьё-то внимание за атмосферой. Кто-то к нему был там обращён – уж не Седьмые ли следят? А может, вообще что-то стряслось? Осторожно выбравшись, он уже стремглав скользнул вверх, и сжался с остальной своей частью. …Но здесь – никого. Он сжался в спираль, несколько раз себя активизировал. Никого! Странно. Неужели почудилось? В порядке ли я?

      Так и не найдя никакого ответа, Пятнадцатый в некоторой растерянности вернулся в атмосферу. Но заниматься бесполезным уже не хотелось. Он с сомнением завис над питомцами. В это время старый, потрёпанный самец вышел из воды, бережно поддерживая лапами большую охапку тростника. Узнать – что им движет? И вот уже Пятнадцатый, хоть и с немалым трудом, но подсоединился к его обмякшим мозговым клеткам.

      Впереди было темно… Динозавр – слеп! Но ведь живо обоняние, для них оно важнее. И так, что у тебя в голове, старче?

      "Я хитрый. В воде тростник едят сильные. А я свой тростник спрячу. Сильные глупые".

      Кое-что обнадёживает. Есть понятия: хитрый, глупый… И он пропустил через питомца свою мысль, максимально упростив её:

      "Надо поводить ноздрями. Нет ли рядом других. Другие могут съесть тростник".

      Динозавр тревожно поводил ноздрями. Затем он вновь, с натугой, прыгнул вперёд.

      "Сильные глупые." – Пятнадцатый почувствовал его мысль, – "Темно. Сильные не найдут тростник."

      "Да, как же, не найдут! Пойми, это ведь ты слеп! А они-то всё видят! И запах они чувствуют! Съешь, пока не…"

      Пятнадцатый осёкся, поняв, что совершил не поправимое. Один за другим стали лопаться мозговые сосуды. Непосильные мысли нанесли старцу роковой удар. Он выскользнул наружу и склонился над упавшим динозавром. Незрячие его глаза сильно слезились. Горло дёргалось в такт частого дыхания. Возможно, питомец ещё воспринимал тепло, льющееся на него от мощной здешней звезды, но вряд ли чувствовал боль от вошедшего в живот собственного когтя, и уж тем более, и наверняка даже, не понимал того, что умирает.

      Досаде Пятнадцатого не было предела. Действительно, надо послушать соплеменников, и заняться серьёзным. Он выскользнул за атмосферу и поплыл прочь. Там, у белого карлика, целые запасы тонкой энергии, надо постараться, надо хоть чем-то порадовать своих.

      …Он скрупулезно вбирал в себя самую тончайшую энергию. Долго, нудно – зато какое качество! Нагрузившись, в конце концов, до предела, он, изо всех сил, выплеснул собранное в сторону Межгалактического центра. Вот так! Пятнадцатый был обращён вслед разгоняющемуся потоку частиц. Для тонкой энергии не преграда ни звезда, ни планеты, ни заряженные туманности. Вреда – ни кому, а вот нам… Только бы сверхновые и чёрные дыры на пути не попались.

      Что ж, миссия выполнена, можно и искупаться. Он по-хозяйски расположился на атмосфере третьей планеты и оттолкнул себя вниз, к её кудрявым облачкам. Вволю