Политрук. Валерий Петрович Большаков

меня чувствительно пихнули в спину, обрывая воспоминания, и сразу донесся надтреснутый голосок:

      – Извините, молодой человек…

      Обернувшись, я увидал седую бабусю в аккуратном джинсовом костюмчике. Фотографию своего солдата она несла у плоской груди, как икону. Глянув на снимок, я испытал потрясение – буквальным образом, меня даже качнуло. Чудилось, сердце дало сбой. Старушка несла мое фото! Черно-белое, подкрашенное ретушью…

      Да, в гимнастерке, да, с тремя «кубарями» в малиновых петлицах.2 Но это был я! Темные волосы, зачесанные назад, как у меня, и форма ушей такая же, и носа, и губ! Те же глаза, те же упрямые складки в уголках рта. Даже родинка на левой щеке присутствовала!

      И, как контрольный выстрел, надпись под портретом, большими четкими буквами: «Антон Иванович Лушин». Мои «паспортные данные»…

      Джинсовая бабушка подняла на меня глаза. Страшно побледнев, она пошатнулась, роняя фотографию. Одной рукой поймав ламинированный снимок, другой я подхватил старушку.

      – Это не он! – ляпнул сдуру. – Это не я!

      – Тося… – жалобно простонала бабушка. – О, господи… Вы до того похожи на Тосю! Копия просто!

      – Да уж! – буркнул я, мрачнея.

      Мы продолжили путь, чтобы не мешать «однополчанам», а охавшая старушенция отобрала у меня портрет.

      – Как вы себя чувствуете? – покосился я на нее, с трудом собирая мысли обратно в опустевшую голову.

      – Нормально… – боязливо вздохнула бабуська – не кольнет ли сердчишко. – Позвольте… Сколько вам лет?

      – Двадцать семь, – не стал я скрывать.

      – Надо же… – горестно покачала головой моя нечаянная спутница. – Антону было двадцать восемь в сорок втором… Он погиб через неделю после своего дня рождения.

      «Все чудесатее и чудесатее…», – подумал я, и кисло поинтересовался вслух:

      – Антон родился в июле?

      – Да, девятнадцатого числа, – мелко закивала старушка. – Он как раз училище заканчивал, военно-политическое, и ко мне забежал на каких-то полчасика. Я заварила чаю, Тося выложил, как пирог, полбуханки настоящего хлеба – душистого, теплого еще… Да, это был праздник!

      – Антон – ваш жених? – осторожно поинтересовался я, чувствуя, что безумие уже рядом, за спиной, жарко дышит в затылок.

      – Ах, что вы, что вы! – всплеснула бабуся худыми ручками, махнув портретом, словно опахалом. – Он мой брат! – и затрясла головой: – Ох, ну до чего же вы похожи, сил нет!

      – Все куда хуже, – криво усмехнулся я. – Простите, как вас величать?

      – Дарья Ивановна Стоцкая, – церемонно представилась сестра «двойника». – Лушина – моя девичья фамилия.

      – Все куда хуже, любезная Дарья Ивановна, – медленно заговорил я. – Меня тоже зовут Антон Иванович Лушин, и я родился девятнадцатого июля.

      Стоцкая прикрыла рот ладошкой.

      – Так не бывает… – пролепетала она растерянно.

      – Я тоже так думал, – невесело хмыкнул

2

Знаки различия политрука. Соответствует званию старшего лейтенанта.