Великий Гэтсби. Френсис Скотт Фицджеральд

десяток поваров ждали там ее указаний.

      – На Лонг-Айленде я сделал несколько милых вещиц, – самодовольно произнес Макки.

      Том уставился на него с непонимающим видом.

      – Две из них висят у нас дома в рамках.

      – Две чего? – опешил Том.

      – Два этюда. Один я назвал «Монток-Пойнт. Чайки», а второй – «Монток-Пойнт. Море».

      Кэтрин уселась рядом со мной на диван.

      – А вы тоже живете на Лонг-Айленде? – спросила она.

      – Я живу в Уэст-Эгге.

      – Правда? Месяц назад я была там на одной вечеринке. У какого-то Гэтсби. Вы его знаете?

      – Я живу по соседству с ним.

      – Так вот, говорят, что он вроде племянник или двоюродный брат кайзера Вильгельма. Вот откуда у него такие деньжищи.

      – Правда?

      Она кивнула.

      – Я боюсь его. А вдруг он станет меня шантажировать?

      Этот поток ценнейшей информации о моем соседе был прерван репликой миссис Макки, которая вперила указательный палец в Кэтрин.

      – Честер, мне кажется, с ней тоже стоит поработать, – заявила она, но мистер Макки лишь рассеянно кивнул и повернулся к Тому.

      – Я бы еще поработал на Лонг-Айленде – мне бы только туда пробраться. Мне нужно лишь начать, а дальше я сам пробьюсь.

      – А вы Миртл попросите, – коротко хохотнул Том, в то время как в комнату вошла миссис Уилсон с подносом в руках. – Она даст вам рекомендательное письмо, верно, Миртл?

      – Даст что? – не поняла она.

      – Ты дашь Макки рекомендательное письмо к своему мужу, чтобы он сделал с него несколько этюдов. – Том пошевелил губами в поисках названия. – «Джордж Б. Уилсон у бензонасоса» или что-то в этом роде.

      Кэтрин придвинулась ближе и прошептала мне на ухо:

      – Она терпеть не может своего мужа, а он – свою жену.

      – Неужели?

      – Просто на дух не переносят. – Она взглянула сначала на Миртл, а потом на Тома. – Я что хочу сказать: зачем с кем-то жить, если его терпеть не можешь? На их месте я бы развелась, и они тут же бы поженились.

      – Выходит, Уилсон ей не по душе?

      Ответ прозвучал совершенно неожиданно – из уст самой Миртл, краем уха услышавшей вопрос: громогласно и непечатно.

      – Вот видите! – восторженно вскричала Кэтрин. Она снова понизила голос: – Вся загвоздка в его жене. Она католичка, а они не признают развода.

      Дейзи никогда не была католичкой, и меня поразила изощренность, с которой состряпали эту ложь.

      – Когда же они все-таки поженятся, – продолжала Кэтрин, – то уедут на Запад и поживут там, пока не уляжется шум.

      – Было бы осмотрительнее уехать в Европу.

      – А, так вам нравится Европа? – удивленно воскликнула она. – Я только что вернулась из Монте-Карло.

      – Неужели?

      – Ну, в прошлом году. Ездила туда с подругой.

      – Надолго?

      – Нет, мы только до Монте-Карло и сразу обратно. Через Марсель. Было у нас тысяча двести долларов, но за пару дней в тамошних казино нас обчистили до нитки. Как домой вернулись