Дочь лжеца. Меган Кули Петерсон

мне подходит женщина. Ее дыхание и тиканье часов – единственные звуки в помещении. Она нервно откашливается и указывает на мужчину, который сидит на диване.

      – Ты готова, Пайпер?

      – Здравствуй, Пайпер. Я доктор Люндхаген, но если хочешь, можешь звать меня Оскаром. – Собеседник облизывает полускрытые усами губы, поправляет ворот водолазки, надетой под темно-серый пиджак, и теребит на запястье толстый браслет золотых часов.

      Отец говорит, только глупцы вожделеют богатства.

      Женщина неуверенно делает шаг ко мне.

      – Оскар пришел, чтобы побеседовать с тобой. О том, что ты чувствуешь.

      – Ты не против? – спрашивает доктор. Несколько темных волосков из носа свешиваются на усы.

      Я пожимаю плечами, но не двигаюсь с места.

      Мужчина смотрит на женщину, и та исчезает из комнаты. В коридоре открывается и закрывается дверь.

      И я остаюсь наедине с очередным незнакомцем.

      Он вежливо откашливается.

      – Может быть, желаешь присесть? – он указывает на противоположную часть дивана. Почти всю стену рядом с ним занимает стеллаж, заставленный фарфоровыми статуэтками.

      Их глаза мертвы.

      Вместо этого я перетаскиваю через всю комнату стул с высокой спинкой и усаживаюсь напротив доктора, стараясь держаться очень прямо. Он же, наоборот, откидывается на диван и занимает позицию ниже, чем моя. Слабак.

      – Спасибо, что согласилась поговорить со мной, Пайпер. Знаю, как тебе сейчас нелегко.

      В ответ я лишь молча смотрю на собеседника, хотя так и хочется указать на очевидный факт, что на самом деле я не произнесла ни слова. Рука сама собой тянется к ожерелью на шее, чтобы дотронуться до зеленого камня подвески. Мама рассказывала, что амазонит означает храбрость. Как всегда, он прохладный на ощупь.

      Мужчина сцепляет руки в замок. Все пальцы покрыты черными волосками.

      Я отрыгиваю после поглощения блинчиков, но тут же сглатываю, не моргнув и глазом. Ингредиенты блюда наверняка состоят из сплошных консервантов, которые вымывают питательные вещества из клеток тела и травят меня.

      – Как ты привыкаешь к новому дому? – Брови собеседника приподнимаются в попытке изобразить заботу. – Ты ведь находишься здесь уже больше недели, так?

      Неделю? Так долго?

      – Джинни говорит, что ты совсем мало ешь, – продолжает доктор, почесывая затылок.

      Значит, женщину зовут Джинни. Какое ужасное имя! Просто нагромождение согласных, гласных и лжи.

      – Аппетит скоро вернется, обещаю. Тебе пришлось многое пережить, Пайпер. Ничего страшного, если ты чувствуешь дезориентацию и тревогу. Вокруг все непривычное и наверняка кажется слегка странным. Шок – обычное дело в таких случаях.

      Доктор пристально смотрит на меня, ожидая хоть какого-то ответа, но наконец вздыхает:

      – Должно быть, я тоже выгляжу странно. Понимаю. Может, мы сумеем пообщаться в другой раз, когда тебе станет лучше. Я очень хочу тебе помочь, Пайпер. Все сказанное тобой останется между нами.

      Сразу