Дочь лжеца. Меган Кули Петерсон

Кертис, – отзывается гость, не поднимая глаз от пола.

      – Надеюсь, тетушки не слишком сурово вас воспитывали в наше отсутствие, – произносит мама.

      Мы с Каспианом обмениваемся взглядами. Конечно же, они слишком сурово с нами обращались. Но мы не можем рассказать об этом родителям. Когда они уедут, опекунши заставят нас поплатиться за каждую жалобу.

      – Вовсе нет, – отвечаю я и улыбаюсь тетушке Барб. Та отводит глаза.

      Отец устало растирает виски.

      – Поездка выдалась долгой, дети, и теперь нам нужно немного отдохнуть. Встретимся за ужином. – Он берет матушку под локоть и сопровождает по лестнице наверх.

      – Чтобы на одежде не было ни пятнышка! – ворчит тетушка Джоан, убирая вазочки с выпечкой прежде, чем мы успеваем хоть что-то попробовать. – За стол сядем только через несколько часов.

      – Но малышам нужно побегать на улице, чтобы избавиться от лишней энергии, – возражаю я. – Может, переодеть их пока в старые вещи?

      – Ты же знаешь, вашей матери это не понравилось бы.

      – Ну хотя бы просто выпустите детей погулять. Я прослежу, чтобы никто не запачкался.

      – Хорошо. Но если они посадят на новые наряды хоть одно пятно, отвечать за это будешь лично ты.

      – Договорились. – Я поднимаюсь с дивана и пожимаю женщине руку.

      Остальные сидят смирно, пока опекунши не выходят из комнаты.

      Глава четвертая

      После

      Женщина ждет за дверью в ванную, разговаривая с кем-то. Я заворачиваюсь в полотенце и ложусь на коврик, отчаянно желая по-детски засунуть большой палец в рот и перенестись обратно к родителям, братьям и сестрам.

      Однако раздается стук и внутрь входит тюремщица, немедленно высасывая весь воздух из помещения. За ее спиной исчезает контур мужской фигуры.

      – Не хотела так врываться, – произносит женщина, – но ты пробыла здесь больше часа.

      Стараюсь незаметно для нее утереть навернувшиеся слезы. Отвечать я не собираюсь.

      Собеседница опускает на пол рядом со мной стопку белья и комментирует, похлопывая по ткани:

      – Чистые вещи. Когда оденешься, спускайся на кухню, будем завтракать. Я приготовила блинчики с черникой и тосты с клубничным джемом.

      Женщина улыбается, но я игнорирую ее.

      После ее ухода я натягиваю новую одежду. Шорты слишком низко сидят на бедрах, а футболка с противной розовой надписью «Без границ» спадает с одного плеча.

      Опекунша даже не удосужилась узнать мой размер и подобрать вещи, которые бы подходили. Не удивлюсь, если мне достались чьи-то обноски.

      Я касаюсь дверной ручки, но боюсь ее повернуть. Снова чувствую запах окислителя для волос, более сильный, чем раньше. Перед глазами мелькают вспышки и круги.

      Не могу вспомнить, каким образом здесь оказалась, и из-за этого чувствую себя глупой и слабой. Отец всегда говорил, что знания – это сила. У меня нет знаний. Я бессильна.

      Я выхожу наружу. В коридоре темно, так что я пробираюсь на ощупь, неуверенная,