Тайна страны шедевров. Елизавета Трусевич

запахом. Папа не удержался и начал рассматривать полки, зачитывая вслух фамилии.

      – Как я от жизни-то отстал… Ни одной фамилии не знаю, – вздохнул папа. – А нет… Вот и Пушкин. Как мало здесь Пушкина-то, всего восемь книг, не то что у других. – Папа взял на угад томик Пушкина и прочитал: – «Влюбленный бес»[1]. Странно, никогда не слышал о таком… Степа, вы не проходите «Влюбленный бес»?

      Степа был занят другой полкой и что-то в ответ промычал.

      Папа и Степа совершенно растворились во времени. И вот папа жадно, с упоением читал незнакомое, новое для него произведение такого уже привычного, такого с детства близкого Пушкина. Читал, сидя прямо на причудливом мраморном полу библиотеки-дворца. Степа тоже читал.

      – Степа, это просто потрясающе! Это… это шедевр! Это круче, чем «Онегин», круче, чем… чем… «Маленькие трагедии». А ты куда подевался?

      – Па, а я тут твоего однофамильца читаю. Пятый том Василия Тутышкина. Крутой мужик, не оторваться! Детективы – покруче, чем у Конан Дойля.

      – Однофамилец? – папа взял с полки новенький, красиво изданный том, повертел его в руках и с грустью сказал: – Никогда о нем не слышал.

      Она появилась ниоткуда. Наверное, библиотекарша. Высокая женщина, одетая в простое светлое платье (кажется, оттенка гри-де-лень, или, проще говоря, розовато-серого), которое могли носить и две тысячи лет назад, и сегодня. Возраст ее трудно было определить. Но лицо казалось красивым, хотя и без особых примет: нос как нос, глаза как глаза.

      – Здравствуйте, рады вас приветствовать в нашей библиотеке.

      Степа и папа несколько секунд молчали, пораженные всем увиденным. И вдруг – такая обыкновенная, такая земная женщина, которая своим обликом контрастировала со всеми причудами, окружавшими ее.

      – Здравствуйте, мы заблудились… – начал папа, но женщина перебила его:

      – Много незнакомых имен?

      – Много, – честно ответил папа, хотя ему было стыдно – он и не представлял, что так плохо знает мировую литературу. Даже у Пушкина большинство произведений были ему незнакомы.

      – Давайте я вам немного расскажу… лишь о некоторых, конечно. Вся наша библиотека занимает не одно здание и не один гектар… Итак, вот эта книга, к примеру, – она взяла в руки синюю книгу из собрания сочинений. – Одного гениального сказочника – Гоффа Трэверса[2]. Он великий писатель! Написал много культовых сказок, на которых не одно поколение детей воспитывалось. Не слышали?

      Папа и Степа отрицательно покачали головами.

      – Досадно… Но, наверное, вы читали «Мэри Поппинс»?

      – Да! – живо ответил папа.

      В детстве это была его любимая книга. И поэтому, когда он встретил красивую зеленоглазую девушку в длинной клетчатой, как тетрадный лист, юбке – ему показалось, что она похожа на идеал его детства – Мэри Поппинс. Знал бы папа, что потом эта прекрасная девушка во время их жестоких, беспощадных скандалов будет в сердцах кричать: «Сам приготовь, я тебе

1

А. С. Пушкин, находясь под впечатлением от шедевра И. В. Гете «Фауст», задумал написать философское произведение на аналогичную тему. «Москва в 1811 году. Старуха, две дочери, одна невинная, другая романтическая – два приятеля к ним ходят. Один – развратный, другой – Влюбленный бес. Влюбленный бес любит меньшую и хочет погубить молодого человека. Он достает ему деньги, водит его повсюду. Бордель» – этот сюжетный план, датируемый предположительно 1821–1823 годами, остался неосуществленным.

2

Гофф Трэверс был отцом будущей писательницы Памелы Трэверс, интересный, яркий человек, фантазер и выдумщик. Ему с его творческой энергий трудно было вписаться в рутинную банковскую систему, в которой он работал сначала управляющим банком, а потом простым служащим. Его образ, его выдумки и сказки оставили неизгладимый след в душе его дочери Памелы. Гофф Трэверс умер в возрасте 43 лет, так и не записав ни одной из придуманных им историй.