Остров для белых. Михаил Веллер

с ними еще ведут переговоры!

      Вы чувствуете? Весь праведный гнев, всю святую ненависть к убийцам, преступником, извергам – людям запретили даже высказывать, даже чувствовать запрещают! Весь негатив загоняют внутрь, не позволяют ему реализоваться в нужном направлении.

      Но это еще не все. Дальше, дальше, дальше!

      Старика нельзя назвать стариком – только «человек пожилого возраста». Толстуху нельзя назвать толстухой, упаси бог! – она «бодипозитивная». Слепого запрещено называть слепым – он «слабовидящий». Блять, так слабо, что вообще уже ни хуя не видящий, но – «слабо». Инвалид? как вы смеете! – «человек с ограниченными возможностями». Олигофрен, мудак! – ничего подобного: «с отставанием умственного развития». Несчастные слабоумные дети – с аутизмом, идиотией, рассеянным вниманием: «особенные» дети. Вы поняли, ебать вас всех в рот?! Не Моцарт, не Решевский, не вундеркинды – а слабоумные и уроды теперь «особенные». Извращенцы? – «представители сексуальных меньшинств». Да он свою швабру ебет – и представитель меньшинств. Мудак объявил себя женщиной – и пошел в женский душ: молодец, а! И суд его защитит! А если ему там женщина даст ногой по яйцам – ее под суд.

      И уже ничего нельзя. Ребята, вдумайтесь: уже! – ничего! – нельзя! Нельзя сказать, что черные стали злобными расистами. Что никакая Русалочка, никакая Золушка, никакие викинги, еб вашу мать!!! – никогда не были черными!!! Что мошенников пора вешать на фонарях, насильников кастрировать, бандитов расстреливать на месте, что пора называть вещи своими именами и вводить опять шерифское право! – ничего этого нельзя сказать!

      Я слышу, что вы все это знаете! Но чуть дальше, подумаем чуть дальше.

      Первое, что я вам скажу. Человеку, ребята, агрессия свойственная в принципе. Имманентно присуща, так сказать. Необходимое зло, как сказал один ученый… что? Конрад Лоренц его звали, немец, да, вернее австриец. Агрессия нужна – чтобы защитить свою женщину, свой дом и участок, чтобы перегрызть горло тому, кто хочет ограбить тебя и забрать твое добро, а такие желающие всегда найдутся. Особенно, мужики, вы все знаете, в юности, в молодости подраться – святое дело. Кровь кипит, кулаки чешутся! Почему? Потому что юность – время отвоевать у жизни свой участок, свою женщину, свой кусок добычи, свое место у костра. А желающих всегда больше, чем хороших кусков и красивых женщин. Верно я говорю?

      Поэтому дерутся в тюрьме. Поэтому дерутся в армии. Делить нечего, а толпа молодых здоровых мужиков скучена на крошечном пространстве. Вот они и дерутся – им инстинкт диктует выяснить, кто здоровее, кто рулить будет.

      А если драться вообще запретить – ну, под страхом смертной казни? Так самых темпераментных и горячих просто трясти будет – к чему бы приебаться, на ком и на чем злость сорвать? Ты его кинь в бой – классный солдат будет! А если агрессию девать некуда? Она выход ищет.

      А теперь второе. Слово правды. Великое это дело, ребята – слово правды. Человек – он почему хочет говорить вообще-то правду?