За что боролись…. Марина Серова

три раза произнес фамилию «Светлов»… это его друг детства… и опять что-то о светлячках.

      – Он говорил о Светлове?

      – Да, о Светлове. Затем он затих и умер. Это произошло через сорок минут после его возвращения домой.

      Я присела на краешек стула и сжала пальцами виски.

      – Вы думаете, это убийство? – не меняя позы, спросила я.

      – Да.

      – Может ли здесь быть замешан Светлов?

      – Леша Светлов? Что вы! Это же лучший друг Влада. Да я и сам знал Лешу, когда он еще пешком под стол ходил.

      – Вы собираетесь заявить в милицию?

      – Нет, там скажут – передозировка у вашего отпрыска. Я не хочу.

      – Что должна делать я?

      – Узнать правду обо всем этом. Я знаю, вы цените свои услуги недешево, но готов заплатить любые деньги – не за пределами разумного, конечно.

      Я искоса посмотрела на спокойное лицо человека, потерявшего сына, и покачала головой.

      – Влад не был мне чужой. Я возьму с вас вдвое меньше обычного, по сто долларов в день за расследование этого дела.

      Потом я пристально глянула на Владимира Андреевича и, вынув из сумочки кости, показала их ему.

      – Вы знаете, что это? Это мой метод расследования преступлений. Мой метод жизни. Люди живут так, как лягут кости, Владимир Андреевич.

      – У кого-то лягут кости, а кто-то ляжет костьми, Таня, – печально ответил тот. – Так, как мой сын.

      Я молча бросила их на пол.

      Выпало 26+4+14.

      – Это значит, что противники хотят подавить мою волю, – сказала я. – Есть вероятность, что кто-то, кого вы считаете другом, окажется предателем, господин Вишневский. Кажется, вы что-то говорили о дружбе между Владом и Светловым?

      – Светлов никак не относится к вам, он не ваш друг.

      – Именно это я и намерена выяснить в ближайшее время. Вы дадите мне его адрес?

* * *

      Я зашла в лифт и нажала кнопку пятого этажа. Лифт со скрипом повлек меня наверх, наконец заскрежетал и остановился.

      Я очутилась на лестничной площадке перед стальной черной дверью.

      – Надеюсь, ты дома, Светлов, – буркнула я и нажала на звонок.

      Не открывали долго. Наконец послышался звук отпираемого замка, лязг снятой цепочки, и дверь распахнулась. На пороге в шортах и майке стоял Светлов. Увидев меня, он удивленно поднял брови.

      – Ты ко мне, что ли? Ну надо же.

      – Нет, к твоему коту.

      – Очень смешно. Ну, заходи, коли пришла. Тимка, кыс-кыс-кыс! К тебе пришли. Гляди, какая кошечка, Тимка!

      – Да заткнись ты, идиот! – нервно сказала я. – Мне не до шуток, и тебе сейчас станет не до них.

      – Пройди в мою комнату, – глупо ухмыляясь, произнес Светлов.

      Комната его оказалась просторной и затемненной тяжелыми шторами. У окна располагался большой стол с компьютером, на столе валялись компакт-диски, бумажки и видеокассеты. В двух углах стояли колонки компакт-плейера, из которых невнятным бормотанием доносилась приглушенная музыка.

      – Говори тише, бабка спит еще, – предупредил Светлов. –