Нетелефонные разговоры с учительницей физики. Светлана Вальтер

своим подсознанием. У меня есть чувство, что оно содержит много знания и опыта, но использовать их я не научилась. Я напоминаю себе человека в темноте. У него есть фонарик. Он может осветить некоторые места, выхватывая их из темноты. Он смутно понимает, куда светить и что искать, ему хочется сделать так много. Если бы ты, следующая, уже не тратила время на то, что мне известно! Если бы ты была более открыта миру, жизни. Если бы ты не замыкалась в скорлупу страха, если бы глаза твои были широко открыты, видели далеко и глубоко. Как хотела бы я, что бы сердце и голова твои работали в резонансе. Какие тайны мира ты смогла бы постичь!

      Но если опыт накапливается и запоминается – зачем я тебе пишу это посвящение? Может, ты этого никогда не прочитаешь. Наверное, я пишу для того, что бы понять, отрефлексировать свои знания и в процессе писания узнать еще больше. И мне не нужен сюжет, мне не нужно выдумывать чужие жизни чужих людей. Что я за них могу решить? Весь мой сюжет, – это ты, которая еще только будешь и я, что была и пока есть. Я хочу быть всего лишь твоей ступенькой, на которую ты встанешь и пойдешь дальше. Куда тебе идти – твой выбор. Но ступенька тоже важна в жизни, она задает начальный уровень. От того, как я работаю сейчас, а ты после меня, будет зависеть эволюция нашей души. У меня есть обязанность, – быть твоей ступенькой.

      Еще я пишу тебе, чтобы увеличить свою открытость миру. Замкнутые системы не прогрессируют, ты это знаешь из истории. А моя изначальная замкнутость привела к тому, что мир по ту сторону меня оказался как бы закрыт полупрозрачной пленкой. Образовался узкий и неяркий спектр чувств (опять сбиваюсь на физические аналогии). Оттого мне и нравился процесс перевода цветных картинок. Сначала они неяркие, затем убираешь верхний тоненький слой бумаги, и сочные краски проявляются, как маленькое чудо. Во мне всегда билось подспудно желание – снять пленку. Увидеть настоящее. Мне всегда хотелось и хочется увидеть, докопаться до самой сути.

      Ну, а вообще, почему еще пишут? Хочется, видимо, чтобы жили хотя бы какие-то части тебя, – слова, мысли, фантазии, образы, – некоторые слепки исчезнувших матриц?

      В этом смысле, наверное, фотография отпечаток, слабая попытка остановить прекрасное мгновение, которое и прекрасно отчасти потому, что этого сделать нельзя.

      Вот стоит двухлетняя девочка с льняными кудряшками и трогательно прижимает к себе мягкую игрушку – зайца. Она смущенно улыбается, потому что ей сказали: «Ира, улыбнись!» Чтобы скрыть свое смущение, она подняла к лицу руку. На обратной стороне фотографии корявыми детскими буквами написано – Ира, это чтобы никто не перепутал, чтобы все знали и не забыли, – это я.

      Глядя на некоторые фотографии, я даже могу вспомнить запахи, не говоря о том, что и кто меня тогда окружали. Я могу вспомнить предшествующие и последующие события, свое настроение и самочувствие. Я иногда ловлю себя на том, что, вспоминая что-либо или кого-либо, я вижу образ на фотографии. То ли фотография дает возможность лучше запомнить, то ли память, надеясь на фотографию, перестает выполнять свои функции в полном объеме? Почти у