Суррогатный муж. Марина Владимировна Дубровина

разговоров с детьми, которые теперь уютно суетятся в гнезде по причине сумерек, поменявших свой график работы на более ранний. Время горячего чая, пышного одеяла и новых книг, которые легко возвращают проветренное уральскими сквозняками вдохновение. Время объятий в необъятной России.

      Голова ужасно трещит: то ли от вчерашнего пива, то ли от недельного недосыпа, то ли от погодных катаклизмов.

      Завтра мне тридцать восемь.

      Это мало. Всего тридцать восемь дней рождения, тридцать восемь попугаев или, к примеру, тридцать восемь тысяч рублей – на них много не купишь. Чувствую себя лет на двадцать шесть. Тяга к знаниям не ослабла, все новое радует, много чего хочу попробовать. Может, на тридцать девятом году своей жизни я поеду в Монако или освою ремесло визажиста. Точно знаю: в моей жизни будут интересные встречи и люди, новые наряды и вкусовые ощущения, а может, и новая любовь. Хочу радости и удовольствия, как никогда прежде. Думаю не о перспективе и, тем более, не о правильном горизонте, а о том, что принесет мне улыбку, смех, счастье. Хочу быть собой, веселой и красивой. Так хочу, чтобы все хорошее в нас и в мире не кончалось. Интерес к миру вокруг как в восемнадцать лет.

      Так приятно видеть, что дети растут. Чувствую, как они заботятся обо мне, и их внимание очень дорого. Сколько себя помню, обо мне никто, кроме мамы, не заботился. А теперь мои самые любимые встали рядом со мной, плечом к плечу.

      Мои дети вложили в меня воспитания едва ли не больше, чем я в них. У них я учусь доброте и альтернативным взглядам на, казалось бы, хорошо известные вещи.

      Лео – мой большой учитель. Часто мне становилось стыдно оттого, что сын мудрее меня. Его поступки благороднее моих и полны твердой внутренней силы. В то время как я старше его в два раза – и во столько же морально слабее. Лиса своими реакциями меня регулярно ставит в тупик. До ее рождения я наивно полагала, что это чувство надежно забыто.

      Я не сразу смирилась с тем, что статус учителя мы регулярно разыгрываем между собой, как футбольный мяч. С широко распахнутыми глазами и с осторожностью реставратора, в руках которого – бесценный объект искусства, я рассматривала наши отношения, пока не приняла их формат, далекий от известных мне стереотипов. Мои дети – мои великие друзья, источник моей силы, скопление моих самых светлых мыслей и чувств. Самая крутая терапия после работы и заснеженных пробок – позвонить в дверь своего дома и услышать самую душевную в мире возню за ними; внять перекрестным новостям, прерываемым приветственными поцелуями; сесть на диван и обнять два своих лучших произведения, чувствуя, как мысли отпускают, а энергия струится по жилам, стремительно повышая мой заряд до полного.

      Прохожу фазу поиска света в конце тоннеля. На самом деле двигаюсь, но сильно тормозит психосоматика. В голове склеиваются новые идеи, но совсем расклеилось здоровье. Вестибулярный аппарат вышел из строя, органы пищеварения бастуют, видимость нулевая – иду по приборам. Если в голове еще есть энергия, то в теле аккумулятор